52
Канал коротких историй
Пасхальная история
Все, что можно было сказать, уже сказано до нас. Особенно точные формулировки можно найти на женских форумах:
«Сила мысли, читайте Новый Завет, все остальные книги несколько устарели и противоречат друг другу».
История из серии «Мои встречи на светофорах»
Идём мы с Таней по Нижнему Новгороду. Трещины, дыры в асфальте, — все аккуратно обходим. Разговор у нас в сущности своей очень амбивалентый: о канатной дороге через Волгу, которая соединят город Нижний Новгород и город Бор. «Где канатка? Вроде, повернуть надо? Сейчас карту посмотрю... А тут чего, не видишь?» Идти-то мы идем, а куда — и понятно, и нет. Пока рядились, уперлись в народ на светофоре. А в народе — мужик. Представитель и масса. И он нас, конечно слышит: «Где канатка? Куда повернуть? А я вот помню... Мы тогда шли...» Мужик обстоятельно нас оглядел, мы его. Оказалось, мужчина, к тому же в кашне. Оглядел нас и спрашивает, мол, не ищем ли мы канатку. Мы закивали, заклокотали: «Именно, канатку, ищем канатку, от своих отбились!». Мужчина повеселел, приосанился и махнул рукой в сторону, в которую мы шли, не останови нас светофор. Спросил, откуда мы приехали. Прищурился и говорит: «А ведь я — Федор Александрович Селезнев! Не слышали? Профессор! Краевед! Знаток Нижнего Новгорода!» Мы тогда сразу сообразили, что нам очень повезло встретить профессора Селезнева. Поблагодарили его душевно и пошли дальше, на канатку.
Цыплят по осени считают,
А президентов — по весне.
Но только жить в эту пору прекрасную
Не мне.
История о колесе сансары
У меня есть близкие родственники, конкретно — двоюродная бабушка и ее большая семья. Двоюродную бабушку, сестру дедушки, зовут также, как и мою бабушку, жену дедушки — Тамара. Но мы зовем ее просто, Томка. Томка, когда выросла, вышла замуж за Женьку (лет двадцать спустя моя мама вышла уже за другого Женьку), родила детей, которых назвали Лена и Дима. Лена тоже выросла и вышла замуж за своего однокурсника Диму, а ее брат Дима, когда вырос, женился на Лене.
Говорят, человеку все дороги открыты. Сдаётся мне, что это лишнее.
Берегите голову!
Кругом много углов
И для разных голов
Это опыт по-своему
Новый.
Вон идет безголовый.
Он с недавней потерей
Не намерен свыкаться —
Преклоняет колени.
Раньше были мигрени,
А теперь лишь суставы.
В одеяле хрустят
Каждый вечер.
Рядом с ним, что повыше,
Потерял половину.
В одной песне поется,
Что она вдруг найдется.
В жизни все по другому.
Одевайтесь теплее!
Голова головою,
А на шапку порою
Вся надежда.
История про то, как сбываются желания
Много лет назад я получила водительские права и начала ездить на машине. В этом ничего бы особенного не было, если бы где-то внутри тогда не свербила (глупейшая, согласна!) мысль: вот еду я и тут — толчок. Я выхожу. Даже, точнее, чтобы вы уж до конца поняли степень проработки, я видела это так: я открываю дверь и появляются мои ноги. Ровные длинные ноги с трогательными подростковыми икрами. Одна нога, вторая, встаю, оборачиваюсь, улыбаюсь и тут он! Не держит дистанцию! А дальше туман и секс на капоте. Согласна, глупо. Но круто же? Мне нравился тогда «Забриски пойнт». Я даже хорошо представляла место, где это произойдёт — на Московском проспекте, как повернуть с Лиговки в сторону Ленинского. Где-то между Московскими воротами и РНБ.
Но человек предполагает, а бог располагает. Я переехала в Москву, там дела, работа, жизнь семейная. И вот раз съезжаю с Трёшки на Шереметьевскую, меня подрезает вишневая девятка, я подтормаживаю, машину слева сиганувшая на пропущенный поворот девятка подрезает за секунду до, у него скорость больше, конец января, скользкая дорога, паркетник ведёт и он тихонько въезжает мне в бампер.
Во-первых, я тогда ещё носила каблуки, во-вторых, это был мой день рождения. И вот я достаю одну ногу. Вторую. Встаю во все свои 185 с каблуками. Он выходит из машины, подходит ко мне, он мой ровесник. Он поднимает голову и смотрит на меня. Он достаёт мне ровно до плеч. И джинсы на нем ещё такие, с мотней. Матюгнувшись сквозь зубы, он говорит: «Чо-то я это, того. Чо там, нормально это?»
Гаишники через час только приехали. А про Антониони у меня ещё одна история есть.
История про время
Он всегда опаздывал. Хотя кто тогда не опаздывал на филфаке? Свобода была полная — на кафедрах курили, поглядывая на Неву, в коридорах, перекинув через сумки пальто и куртки, толпились студенты, ни звонков, ни гардероба, расписание — наизусть, иначе где его найти. Пятнадцать минут не считалось, говорили "академическое опоздание". За рубикон в 20 можно было поплатиться — студенты имели право уйти. Хотя они и делали это редко, но управы все равно никакой не было, жаловаться на них нельзя — твоя вина, ведь университет хранит традиции, особенно негласные. Он опаздывал, непуганый москвич. Словно и не знал, что его могут не дождаться, оставить одного, разбирайся как знаешь, сам виноват.
Магистранты-то ждали. По сорок минут, по часу, по полутора и дальше. Спокойные в своей лени, уверенные в своем праве на безделье. Чай, еще чай, я люблю с капустой, а я беру с творогом. Тягучие разговоры о том о сём, о самом важном, что было, я покупаю только этот лак для ногтей, вчера у Хомского прочитала об этом, а тут в ГО была такая история. Он приходил, запыхавшийся и красный. Плоть, покрытая светлой рубашкой, дышала в черном ободе брюк, как взошедшее в тазу тесто. За ним по паркету стучала тележка, где неаккуратной стопкой лежали книги, ни одну из которых он не открыл на лекциях. Да были ли лекции? Ожидание, томление, скука, которые все равно хотелось продлить, как потом захочется продлить молодость. Ленивые разговоры. Ждать лекции в коридоре было скучно, но ждать конца лекции в аудитории — еще скучнее. И все же его ждали. Он бывал наездами, неделя через две и должен был занимать нас целый день, с утра до вечера. Опоздав на одну-две пары, так надолго, что уже и считать было бессмысленно, он все равно имел достаточно, еще часа три чтобы удерживать внимание, искать тему, которая как будто бы была где-то в стопке этих книг, только столько их было, что все не переберешь, а ведь скоро уже уезжать, нет смысла и отстегивать карабин тележки.
И все это осталось во мне, все, кроме лекций, и плавает в памяти, как крошки в давно нечищенном аквариуме: время, ожидание, запах паркета, холодный чай, весна. С весной, до неё осталось полтора часа, одна пара!
История с моралью, потому что русский литератор любит поучать
Есть у меня один малознакомый парень, которого я видела ровно два раза и за оба раза мне стыдно. Впервые мы встретились в баре, ничего такого, просто общая компания. Он что-то сказал, слово за слово, и я уже выступаю в жанре «хуесосим людей и вещи». Будете так себя вести — не ведите себя так.
Он смотрит на меня добрым внимательным взглядом и все пытается понять, что конкретно меня не устраивает. Мне тогда стало стыдно и я это и запомнила.
Мы встречаемся спустя два года и даже больше, и снова бар, и совсем другая, но общая компания, и уже не Москва, а Екатеринбург, и я уже трезвая. Он задаёт вопрос, слово за слово, и я выступаю в привычном жанре. Снова он смотрит на меня такими добрым и внимательным взглядом, снова спрашивает, что конкретно.
Я часто эти две встречи вспоминаю, и физически испытываю стыд. Так, как если бы это был голод, или боль. Чувак, конечно, многому меня научил. Например тому, что задавать вопросы важнее, чем говорить.
Переписываюсь с чуваком, давно знакомым по тиндеру. Пишет по кругу одно и тоже — покажи фотки, где ты голая. Предлагаю развить наши отношения до стадии «я тебя трахну, сучка». Ему бы бота такого сделать. Бот «Верну твой 2007».
Читать полностью…
В моей семье зиму хуже всего переживают айфоны
Читать полностью…
История о мелочах и немного о Кемерово
Сегодня исполнилось два года со дня смерти моего дедушки. Отпевание, крематорий, поминки, и у нас на руках урна с прахом. Хоронить ехали в другой день. Собрали тогда все, что принято брать с собой на клабище: фотографию, какие-то лопатки, грабельки, бутылки для воды, термос с чаем — много вещей, все нужно продумать, предусмотреть. Как обычно, бабушка замешкалась, казалось, бесцельно ходила по квартире, проверяя, выключен ли утюг, достаточно ли еды у кота, не осталось ли еще что-то. Мы спустили тяжелые вещи вниз и стали ждать ее у парадной. Пять, десять минут, напряжение, ползет уже раздражение, давишь его в себе, но и оно вырвется вот-вот.
Открылась дверь, из нее выплыла бабушка. Королева в трауре. На лице ее — сдержаное торжество. Губы поджаты, глаза ясны. В руках она несла урну. Которую мы забыли.
Если каждый раз делать, как в последний. Если думать о мелочах, оглядываться, возвращаться и переделывать. Все будет медленнее. И совершенно необязательно, что потом случится что-то хорошее. Но только это поможет не забыть главное.
История об образе жизни
Утро. Выхожу из подъезда. Рядом — чёрный ход ресторана, где работники сменяют друг друга на перекуре. По косой к одному из них приближается пьяный со словами: «парень, дай сигарету, у меня самого нет, я некурящий. Просто вот вторую банку уже пью. Ну как вторую, пятый день».
Предпразничная история о нежном цвете лица
Раньше в Москве все было по-другому. Вино лилось рекой и проливалось на пол, женщины курили, мужчины тоже, никто не спал — совершенно серьёзно, никто не спал. Обсуждали политику и деньги, пропитые за вечер. А главное, все тогда сидели по кабакам, другого слова не найти для этих мест, потому что бары — это в Петербурге, а рестораны — это в Париже, или в Твери, где тоже рестораны.
В те времена одна из московских красавиц рассказала мне секретный рецепт утренней свежести московских красавиц, который передаётся из уст в уста и помогает даже тогда, когда уже край, конец и завтра на работу, вершить историю. Этим рецептом я готова поделиться.
Перед сном нужно поставить в холодильник бутылку шампанского. Пришли вы домой в два часа ночи, в четыре утра, или, поддавшись романтическому порыву, вернулись на первом поезде метро, это не имеет значения. Завести будильник на пару часов раньше планируемого пробуждения: если встаёте в восемь, то на шесть, если в десять, то на восемь. Косметику можно не снимать.
Когда будильник прозвенит, нужно встать, выпить бокал ледяного шампанского и лечь снова. Один бокал! И сразу спать.
Ни похмелья, ни сожалений, только розовые щечки и светлая голова.
С праздничком!
История о неоднозначности
В 17 я была безответно влюблена в своего однокурсника. Он был красив, а я нет, он был уверен в себе, а я нет, он знал, чего хочет, и я тоже это знала: он хотел выудить из меня признание, хотел унизить и растоптать. Время от времени он издевательски предлагал мне прогуляться, но я отбивала его удары, находила причины для отказа. Чаще всего они были очевидно надуманными, но тем и лучше. Что, как ни явная ложь, свидетель безразличия? В любви как на войне, все средства хороши, а мы воевали. Однажды он все же превзошёл себя в своей изощренной игре, и перед его хитростью я оказалась беззащитна. Мы остались в Кавголово вдвоём. Там находилась университетская база, мы опоздали на электричку, нас связывал уже год знакомства, спортивное ориентирование, и у меня не было шансов сделать вид, что мы на платформе не одни. Ждать следующую электричку было бесконечно долго, он предложил пойти на озеро, одно из знаменитых кавголовских озёр, которые были рядом. Я хотела остаться на месте, на продуваемом ветром бетонном островке, где ничего, кроме скамейки и всегда закрытой билетной кассы не было, но он настоял.
Мы сидели на берегу, была весна, был закат. Он что-то говорил, я отвечала невпопад. Я смотрела на часы и в конце концов спросила: «когда электричка?». На этот, в общем, риторический вопрос, он ответил: «пойдём на платформу, если ты боишься пропустить».
Спустя мучительные полчаса, когда мы уже ехали в город, он снова говорил, но я была слишком зла на него, чтобы отвечать. Зачем он это сделал? Зачем потащил меня туда? Чего он хотел? Ведь когда-то мы были друзьями. Почему же он мучает меня? После этой истории он что-то понял и отстал наконец. А через несколько лет мне пришло в голову, что всё, может быть и не было тогда так однозначно.
История про взаимопонимание и друзей! Костя прислал мне вот такой ребус, но я сразу поняла, что это он недоволен контентом
Читать полностью…
История о том, почему нужны истории, а инфостиль не нужен
Для чего нужны слова, не несущие смысла? Они дают передышку. Читаешь, допустим, "динамичный" текст в инфостиле. И всё сразу понятно. Всё сразу понятно, что ничего это не надо тебе и можно закрыть, потому что ты и так устал, а оно такое безэмоциональное, что оно тут стояло и будет стоять завтра, и никуда оно, конечно, не убежит до твоей зарплаты. А сегодня ты уже вроде как устал и ждёшь совсем не работающего продающего текста, а ждёшь пива, такого, в стакане, запотевшего, или чая ждёшь. Не важно, чего конкретно. Чего-то душевного. И так уж получается, что точно не этого инфотекста, который навалился на тебя, как пьяный в вагоне метро.
Люди изголодались по тексту. Люди требуют клише: анекдотов люди требуют, историй люди требуют, знакомых и прямолинейных. Про себя историй, чтобы увидеть, что так, как у них — оно тоже и у других бывает. Ещё люди требуют, чтобы слова там попадались такие, знаете, типа как "автохтон", или "прелиминарии", чтобы в принципе, в общем и целом, понятно, о чём речь, но так чтобы сразу взять и вспомнить не получалось. Чтобы веяло от этих слов молодостью и учебниками. Слова, которые не зазубрились, а так и остались где-то там, в мире, где все дороги открыты.
Не зря слова, которые не помещаются в 10 баллов по Шкале Главреда, называются "вода". Потому что смысл — это мука. И задача, получается, такая — вымесить тесто, чтобы испечь хлеб. Горячий хлеб с расколовшейся корочкой — вот что всем нравится. Ну и дальше я продолжать эту метафору уже не буду, потому что в ней и так всё понятно, где зёрна где плевела.
История про детали и космополитизм
В моем отрочестве у бабушки была подруга, с которой они регулярно подолгу разговаривали по телефону. Знать ее лично я не знала и все материальное, что было мне от нее — имя, не полное даже, а по-свойски урезанное имя надоедливой старухи — Абрамовна. Абрамовна часто звонила по городскому и, когда трубку брал мой всегда вежливый и обходительный дедушка, он кричал куда-то вглубь квартиры: "Эта Абрамовна звонит, Томочка, подойди к телефону!" Или бывало, что бабушка добродушно отчитывалась: "Эта Абрамовна опять звонила, проговорили два часа".
С этой самой Абрамовной, к которой так пренебрежительно, никогда не забывая прибавить унизительное "эта", относились в моей семье, я так и не познакомилась. Но полное имя ее я все же узнала — звали ее Этта Абрамовна.
Мужики и работа
Такая еще была история: прихожу на собеседование в серьезное место. Сидим, я и дама. Я нравлюсь, и спустя час дама говорит, что позовет местного директора, потому что уже все понятно, надо подписывать документы. Заходит он. Чего я ждала? Честно сказать — ничего. Я уже давно принимаю людей такими, какие они есть и никаких иллюзий. Заходит он.
Вы, я не знаю, вообще красивых людей видели? Таких, чтобы волосы темные и вьются, таких, чтобы рост 190, таких, чтобы губы, и чувственные и твердые одновременно, и подбородок этот, и скулы — я не знаю, это с ума сойти можно от такого фотошопа. Но я спокойна, я вообще к красавцам равнодушна. Правда тут такое — слепой прозреет. И пальцы еще эти, тонкие и длинные. Порочные пальцы. Ты не можешь на них смотреть, тебе буквально стыдно смотреть на эти пальцы, потому что это неприлично вот это все, мужчина, прекратите!
И вот я с ним разговариваю. Еще час проходит, и мы уже шутим, и нам уже так друг с другом хорошо, что мы планируем корпоратив. И мы даем друг другу обещания и идем на уступки. И он играет со мной, и он берет меня на понт, и он матерится и смотрит, как я реагирую, чикуля ли я, или свой чувак. Я свой, я не краснею. Я ровная, спокойная и уверенная. Я не краснею ровно до того момента, пока не осознаю, что уже давно языком методично тычу в щеку изнутри, имитируя ну понятно что.
На работу меня взяли. Но я не пошла. Я так не могу, мне нужно, чтобы по любви.
Сегодня познакомилась с парнем, у которого было такое родное лицо, будто я с этим парнем уже когда-то просыпалась
Читать полностью…
Привет! Я пишу тут короткие истории, за которые мне стыдно получать лайки.
Читать полностью…