4779
Привет, меня зовут Юра @seroslov. В этом канале пишу обо всем, что люблю. Я не размещаю рекламу.
Сблёв ссанины дня: «А еще парням нравится, когда внимание уделяют всем частям их "штуковины". Так что не забывай про двух телохранителей "большого брата". Они тоже имеют чувства. Попробуй познакомится с ними, только сильно не сжимай».
Это журнал Elle Girl рассказывает о сексе, как бы позаимствовав стиль постов Wonderzine с гифками.
Интересно находить отличия. В 1958 году на Триумфальной только поставили памятник Маяковскому, и за ним еще видно историческое здание театра «Альказар» (снесут в середине 1970-х). Москомархитектуры еще нет. Здание Театра сатиры (на самом деле — бывший цирк братьев Никитиных) еще не перестроено в модернистском стиле. Нет и автомобильного туннеля с развязкой: его постоят в 1960 году.
Но самое забавное не в этом. К 1958 году только открыли гостиницу «Пекин», которая должна была символизировать дружбу между СССР и Китаем. По иронии судьбы в ноябре 1957 года Мао Цзэдун приезжал в Москву на празднование 40-й годовщины Октябрьской революции, и во время этого визита как раз и начался разлад в отношениях двух коммунистических стран. Гостиница обозначала то, чего уже не было; частая для архитектуры ситуация.
А вот еще ссылка недели — интервью с Леонидом Лазаревым, одним из первых стрит-фотографов Москвы, который начал снимать в конце 1950-х. В материале можно найти примечательное фото:
Читать полностью…
На Thngs — подборка оцифрованных советских космических аппаратов, скафандров и другой техники из собрания Политеха.
Кстати, интересный факт. Внутренний дизайн всех советских космических кораблей придумал один человек — Галина Балашова. Когда-то она была обычным молодым архитектором, а ее муж, работавший в ОКБ-1 у Королева, пригласил ее к себе. Сперва Балашова занималась застройкой нынешнего города Королёва, а с 1963 года ей пришлось взяться за дизайн жилых отсеков в кораблях, просто потому что больше некому было этим заняться. В декабре Балашовой исполнится 85 лет.
(Ну и еще раз скажу, что ребята из «Совмода» молодцы, любовь и почет.)
Читать полностью…
Кстати, по поводу ответа Пескова на выступление Райкина о цензуре — о том, дескать, что цензура недопустима, но есть госзаказ, и с ним нужно считаться — забыл вчера написать одну вещь, а сегодня Звягинцев ее проговорил.
Что бы ни утверждал господин Песков, никогда нельзя забывать, что нет государственных денег. Общество содержит государство, а не государство общество. Это на мои деньги живут и господин Песков, и господин Путин, и все силовики, и все мракобесы. И если мне срут в уши про патриотизм, исконные ценности, духовный конфликт с западом и славного героя Моторолу, то фактически лишь для того, чтобы я забыл, что это мои деньги, а не государственные, и это я, а не условный господин Мединский, должен решать, как их тратить. А если кто-то утверждает обратное, он просто пытается меня наебать.
Только из понимания того, что это лично ты платишь налоги, а государство должно их отрабатывать так, как тебе нравится, и вырастает самосознание гражданина.
Мои ребята создали паблик имени меня, в котором они каждый день будут выкладывать мои крылатые цитаты: https://vk.com/doobrogoodnya
Читать полностью…
«Медиазона» парадоксально дебютирует в жанре нативной рекламы. Вообще хочу заметить, что «Медиазона» — прямо очень хорошее медиа, а «Такие дела» сильно сдулись после прихода Панюшкина: у них были классные материалы о России, которые привлекали новых читателей, а теперь осталась только жесткая социалка.
Читать полностью…
Какая мораль истории? Даже если ты признанный гений, не надо браться за госзаказ.
Читать полностью…
Мой пост про Сольсту внезапно стал довольно популярен, и поэтому две копейки на тему нативной рекламы. Ничего нового не скажу, но все-таки.
1. Нативная реклама критична: она не только приносит деньги, но и влияет на репутацию. Если в хорошем издании выходят хорошие спецпроекты, медиа становится еще лучше (недавний пример – удачный запуск путеводителей «Медузы»). Но если в хорошем издании будет публиковаться плохая нативная реклама, медиа со временем начнут воспринимать хуже, а репутация и некоторые долговременные усилия редакции будут подорваны.
Между редакцией и отделом нативной рекламы всегда должна быть стена (например, в LAM издания и спецы даже физически сидят в разных опенспейсах), но опыт показывает, что читатели не знают и не понимают этого, да и не должны знать и понимать. Они заходят на сайт и хотят видеть контент одинакового качества и идеологии. Если отдел нативной рекламы облажался, читатель думает, что это редакция ошиблась, продалась или просто некомпетентна. И наоборот, в нормальной ситуации нативка – это материал, который бы сделала и сама редакция, да бюджет и время не позволяют.
2. И тут мы подходим к уловке-22. Кто же лучше всего сможет придумывать и делать нативную рекламу? Конечно, сами журналисты, а не какие-то сферические копирайтеры в вакууме. И на первый взгляд это довольно заманчивое предложение: если вести себя умно, в спецах можно делать все то же самое, но с большим бюджетом и большей зарплатой. Но парадокс в том, что журналисты скорее всего не захотят идти работать в отдел спецпроектов, потому что у них другие приоритеты в жизни, иначе бы они с самого начала ушли в рекламу и PR.
Замкнутый круг: нативную рекламу нужно делать классно, а по-настоящему классно ее могут делать те, кто не хочет ей заниматься. Поэтому о нативке так много говорят, но хороших проектов мало.
К назначению Сергея Минаева главредом Esquire «Дождь» выложил интервью Минаева Собчак двухлетней давности. Захватывающе, хоть и жанр разговора с мудаком.
Читать полностью…
Жадина-говядина?
🇹🇷 Турецкий барабан
🌵 Соленый огурец
🍫 Пустая шоколадина
На Colta – интервью с создателями пяти региональных вилладжей.
На самом деле городских изданий куда больше: только из приятных я могу вспомнить «Большую деревню», «Бумагу» и «Инде» – Таня, Кирилл и Феликс, вы классные (кстати, если кто-то вспомнит еще хорошие городские издания, напишите мне @seroslov).
Но трогательно другое. Во-первых, нижегородский Nevvod целиком спиздил дизайн у The Village – чуваки, сорян, но так делать нельзя. И во-вторых, видимо, материал делался так долго, что тюменское издание «Нефть» успело заморозиться по финансовым причинам, жалко.
А сейчас расскажу историю.
За день до нашего материала о самом старом доме России на сайте радио «Свобода» вышел довольно грустный текст о том, как Выборг приходит в упадок (по иронии судьбы похожий текст с тем же спикером планировали выпустить и мы через пару недель, но теперь будем искать иной заход). То есть, конечно, пару лет назад реконструировали иконическую библиотеку Аалто и художественную школу Уно Ульберга, но правда жизни заключается в том, что Выборг, как и многие другие небольшие российские города, находится в очень неприглядном виде. Например, в минуте ходьбы от того же самого старого дома находятся руины модернового дома Говинга – памятника архитектуры регионального значения. К началу нулевых он пришел в аварийное состояние, жильцов выселили, произошел пожар и, вуаля, через пятилетку от дома остались только стены. Перспектива выдающихся руин туманна.
С Выборгом вообще довольно парадоксальная история. Для петербуржцев он – такая российская Европа со средневековым замком и городом (и замок, и старый город при этом, скажем мягко, не вполне средневековые), а для финнов – место, куда можно приехать на выходные, чтобы дешево напиться и купить сигарет. А город вообще про другое – и смотреть в нем надо, раз уж на то пошло, северный модерн и функционализм (хотя в том же Хельсинки всего этого в разы больше и оно в несравнимо лучшем состоянии).
Еще в 1930-е годы финский Выборг быстро рос и был благополучным промышленным и торговым центром. Город сильно пострадал во время штурма Красной армией в самом конце Зимней войны, но спустя год его снова заняли финны, началось восстановление, и в Выборге даже достроили первый небоскреб – 11-этажное здание страховой компании «Карьяла». В 1944 году город снова заняла Красная армия, к 1948 году самое важное кое-как восстановили – и все, конец истории: никакой новаторской архитектуры, никакого развития, только панельные пятиэтажки на окраинах. Из второго по величине города Финляндии Выборг стал рядовым советским райцентром.
И это то как раз грустно: причина упадка Выборга – не война, которая закончилась еще 70 лет назад, а обычные российские бедность и безразличие.
К вопросу о хипстерском урбанизме. Все лето москвичи активно спорили из-за дороговизны программы благоустройства «Моя улица», потому что реконструкция Тверской улицы у всех на виду. А в то же время господин Хуснуллин и стройкомплекс Москвы тратят в разы больше денег на реконструкцию вылетных магистралей и МКАД, и эти траты не то чтобы эффективны.
Например, развязка на пересечении МКАД и Можайского шоссе стоила 7,6 миллиардов рублей — больше, чем реконструкция Крымской набережной, Триумфальной площади, Тверской улицы, а также Нового Арбата вместе взятых. И знаете, что в результате? Каждый вечер Можайское шоссе все равно стоит в пробке в сторону Одинцово.
(Решили вместе с Костей и Никитой попробовать новый формат — один кадр с коптера и пару фактов о каком-то важном городском феномене. Первый выпуск задротский, но все равно прочекайте.)
Площадь Маяковского, 1958 год. Фото Леонида Лазарева.
Читать полностью…
В этом месяце исполнилось три года, как я переехал из Петербурга в Москву.
Когда ты живешь в Петербурге, тебе несложно рассуждать, какой Петербург классный — ведь он, конечно же, лучший город России и столица Ингрии, что когда-нибудь будет свободна.
Тут очень красивый исторический центр, который по размеру совпадает с Парижем в пределах Периферик. Тут очень много хороших магазинчиков, пространств, баров, кафе и ресторанов (и самое хайповое место этого года Tartarbar — тоже находится в Петербурге). Тут есть улица Рубинштейна — где еще есть такая улица? Тут проходят рэп-баттлы и рейвы, тут есть Эрмитаж и Мариинка. Тут полноводная река впадает в бескрайнее море, а до Евросоюза на скоростном поезде ближе, чем до Москвы. Тут деньги — не главное. Тут богемно и удивительно, и авторы журнала «Сеанс» меланхолично пьют и закусывают смёрребрёдами в баре главреда местного The Village.
Все это, конечно, правда.
Но из Москвы прекрасно видно, что Петербург — не то чтобы какой-то особенно богемный, интеллигентный, культурный и творческий город; в нем нет духовности, в нем просто мало денег. Их достаточно для определенного уровня потребления, а на запуск урбанистической революции уже не хватает. Из-за денег жизнь в Петербурге не бежит вперед, как в Москве, а едва ползет. Кому-то это нравится, я же уехал.
Конечно, в Петербурге живут прекрасные люди, которые растут и развиваются, делают что-то новое и классное, придумывают свои проекты, и они просто супер. Но очень часто в разговорах с другими петербуржцами, переехавшими в Москву, я слышу одинаковое сожаление: «За пару лет здесь я добился того-то и того-то, а мой знакомый в Петербурге сидит на жопе ровно и так и работает барменом за двадцатку. Ему за тридцать, о чем он вообще думает?»
За три года в Москве у меня стерлась идентичность петербуржца, но так и не образовалась идентичность москвича — я просто какой-то условный житель глобального мегаполиса. В Москве нет ни моря, ни красивого исторического центра, но что мне здесь нравится, так вот этот соревновательный дух: тут ты можешь добиться успеха, так иди и добивайся, иначе вообще зачем в этом городе жить. В Петербурге, кажется, глобальная сверхидея заключается в том, чтобы чилить. Чилить в Петербурге классно, но когда-нибудь все-таки нужно приступить к делу.
Смотрите, какой классный Чувашский государственный театр оперы и балета, 1985 год: https://vk.com/wall-48247547_4461
Читать полностью…
На «Разногласиях» вчера вышел «Зомби-манифест неолиберального урбанизма», и у меня от него с утра бомбалейло.
«Способен ли этот квир, зомби — ангел энтропии, осознав свою монструозность и сконструированность, сожрать своего хозяина или его трансгрессия установлена пределом капитализма — этого автор не знает», — пять лет назад, читая условный «Луч», я бы радовался такому словесному дрочеву, а сейчас за такие фразы автора (по всей видимости умного и прекрасного человека, привет ему, классный текст!) хочется убить.
Почему? Потому что работа в массовом медиа научила меня одной вещи. Мало быть умным чуваком и рассуждать о каких-то глубоких вещах — нужно делать это простым и доступным языком, less is more, вот это все. И мало рассказывать о сложных вещах простым языком, нужно еще и делать это максимально увлекательным способом. Ведь конечная цель всегда — не просто быть умным чуваком, а донести какую-то мысль до наиболее широкой аудитории.
«Сосна и липа» — лучший крафтовый бар Москвы. Напился в говно тут второй раз за две недели.
Читать полностью…
На archi.ru – рассказ о прошлогоднем скандале вокруг строительства Парижской филармонии. Это один из самых масштабных мировых архитектурных споров, но в России он известен мало – и потому что у нас никто не читает по-английски (давайте будем честны), а уж тем более по-французски, и потому что всем пофиг на какую-то там стройку в Париже. Но в целом сюжет – как в России со второй сценой Мариинского театра.
Краткий пересказ следующий: в 2007 году Жан Нувель (примерно главный французский архитектор после Ле Корбюзье) выиграл международный конкурс на строительство Парижской филармонии в парке Ла-Вилетт. Он предложил построить здание-холм, на крышу которого мог бы забраться любой посетитель парка; внутри постройки спланировали необычный зал на 2400 человек, в котором зрительские места окружали сцену со всех сторон. Филармония должна была обойтись государству и мэрии Парижа в 130 миллионов евро.
В итоге все пошло не так. Бюджет вырос до 390 миллионов евро, сроки перенеслись несколько раз, и в целях ускорения и удешевления строительства подрядчик упростил и переделал проект Нувеля, не поставив архитектора в известность. От Нувеля ушел его друг и финдиректор его бюро Мишель Пелиссье, а сам архитектор стал регулярно мочить строителей в своих интервью. В итоге в январе 2015 года полудоделанную филармонию все равно кое-как открыли – с глухими бетонными стенами внутри и без алюминиевой облицовки с орнаментом из птиц снаружи.
Последние полтора года зал потихонечку доделывают, а Нувель грозится отказаться от авторства. Он подал в суд, требуя исправить нарушения проекта, но проиграл – и, в общем, понятно, что ничего переделывать не будут; так сойдет.
(Тут, наверно, еще можно пошутить, что кто мудак и сколько их в кадре каждый решает для себя самостоятельно.)
Читать полностью…
Петербуржцы говорят: «Жадина-говядина – пустая шоколадина».
Читать полностью…
Кто не знает, что такое Сольста? Все знают, что такое Сольста.
Допустим, ты просыпаешься утром и говоришь себе, что ты классный и у тебя все всегда будет хорошо, а потом с оптимизмом идешь на работу, но к вечеру жизнь как обычно дает тебе с ноги в уретру, и все, что тебе остается, – так это вернуться в свою съемную квартиру и, присев на Сольсту, посмотреть условного «Луи» и подумать, что любому хорошему человеку (а ты, безусловно, хороший человек) бывает тяжко, но всегда есть повод для радости.
Или ты студентка, приехавшая в столицу откуда-то из регионов, подрабатываешь на какой-то совсем маленькой должности, твои отношения развалились, и уже полгода у тебя нет не только денег, но и секса, и каждый вечер в своей съемной комнате ты раскладываешь Сольсту на ночь и засыпаешь в одиночестве.
Сольста – самый дешевый диван-кровать из Икеи, все его знают: он нормально выглядит на картинках, не так презентабельно в жизни, но цена в 5 тысяч рублей, которая не меняется с годами, как-то примиряет с вечно выступающими нитками из обивки и прочими недостатками. На Сольсту можно сесть вдвоем или лечь в одиночестве, и однажды, вернувшись домой чуть пьяным и уставшим после встречи с друзьями, я прилег на диван и подумал – черт возьми, ехать на закрытие «Кругозора» или остаться дома, – но в итоге просто устроил ленивый рейв на Сольсте и ничуть не пожалел.
В общем, я к тому, что этот диван – вполне себе попкультурный феномен, и если бы я работал в PR Икеи, я бы замутил одну нативку. Довольно широко известно, что Икея называет свои продукты либо какими-то рандомными шведскими словами, либо топонимами. Так вот, Сольста – это 59.6031429,18.1415298,194m/">хутор неподалеку от аэропорта «Арланда»: пару домиков, амбар, гараж, а вокруг поля – все это вы, скорее всего, краем глаза видели в иллюминаторе, если летали в Стокгольм. Классно было бы поговорить с тем, кто всем этим владеет: почему он живет на этом хуторе? как проходит его день? какова была его первая любовь? о чем он мечтает?
Это простая и человечная история, которая открывает привычную вещь с новой стороны, ничего больше и не нужно.
Ну и еще один примечательный факт о Выборге и о моей семье. Вообще-то штурм города в 1940 году был абсолютно бессмысленным: 12 марта финская и советская стороны подписали мирный договор, по которому Выборг отходил СССР, а на следующий день Красная армия стала долбить по городу артиллерией.
Во время штурма Выборга мой прадед Александр, как раз командовавший одним из орудийных расчетов, получил тяжелое ранение. После госпиталя он оказался негоден к службе и поэтому во время отечественной войны не участвовал в боевых действиях. Он единственным из моих прадедов пережил войну, трое других погибли.
Черт его знает, какая тут может быть мораль.
Самый старый дом России построен в XVI веке. А стоит он в Выборге: http://www.the-village.ru/village/city/where/247299-old-house
Читать полностью…