По особому заказу

"Архитектура СССР" в 1935 году репостнула напечатала карикатуру из журнала “Крокодил”, отметившую новую тенденцию - "советского капромантизма”: 

По Москве прошел слух, будто бы Дом композиторов построят в форме лиры. Редакция, изумлённая "неожиданным полетом архитектурной мысли", попросила художника Константина Ротова пофантазировать на эту тему и изобразить улицу, застроенную во вкусе заказчиков - по их профессиональной принадлежности.

Не могу сказать, был ли действительно такой проект, но вспоминая, например, стиль ВСХВ, в терминах тех лет - довольно "мелкобуржуазный", с её умилительными павильонами - “рюмками” и “пудреницами", мог и быть, но к счастью (или нет?) всё обошлось.

Читать полностью…

Архитектурный диалог

Рассматривая проекты “несбывшегося Ленинграда” 1930-х, можно увидеть что-то вроде архитектурных диалогов - возникавших, как кажется, не по совпадению.

В 1933-34 годах Игорь Явейн разрабатывает концепцию реорганизации Московского вокзала - как известно, уже в 1900-е не отвечавшего требованиям времени и столичного города. Проект был выполнен по современной схеме, с разделением потоков пассажиров и городского транспорта. Здание Тона и прилегающие - сносились, а привокзальная площадь увеличивалась на 100 метров в глубину - для устройства въездов. Чтобы “удержать” это гигантское пространство, возник фасад вокзала огромной высоты.

В эти же годы архитектор Яков Рубанчик, «в порядке личной инициативы и предложения», создаёт серию градостроительных этюдов «Каким бы я хотел видеть свой Ленинград». Эскизные проекты реконструкции городских площадей он делает с целью придания им большей значимости и выразительности, и -  сохраняя историческую застройку.

На площади Восстания он предлагает создание высотной доминанты - путем надстройки здания бывшей Балабинской гостиницы - именно в том месте, где Невский проспект «делает единственный на своем протяжении изгиб» - и объединяет его огромной аркой - над Гончарной улицей, со зданием старого вокзала Тона. Этот почти “россиевский” приём - аллюзия к арке Главного штаба (тоже на изломе), даёт название проекту “Ворота в город”. Визуально, перспективой Невского, площадь соединяется с  Адмиралтейством в один ансамбль. В жертву приносится лишь башенка вокзала, для чистоты приёма (но в общем, она могла бы и остаться - архитектор убрал её из-за вторых часов).

Архитектура новой башни - в духе времени, и ясно, что достаточно условна, но градостроительно, мне кажется, проект был интересен.

Этюды Рубанчика были опубликованы в ежегоднике Ленинградского Союза архитекторов. Думаю, благодаря тому, что зодчие Ленинграда ещё могли высказываться, и не только в публичных обсуждениях, но и своим творчеством, многих ошибок и сносов удалось избежать.

Читать полностью…

Конструктивизм или стандарт?

На эпоху глобального перелома в архитектуре, произошедшей на рубеже 1920-х годов, и на её причины, интересно посмотреть глазами непосредственных участников событий.

Архитектор Яков Рубанчик в 1920-х учился во ВХУТЕИНе (бывшей Академии художеств), а в 1929 оставил довольно эмоциональные воспоминания - как участник “конструктивистского переворота” на факультете, и как свидетель появления печальных тенденций в авангарде.

Важно сказать, что в 1929 Рубанчик - уже признанный архитектор, получивший не менее 12 премий на конкурсах, а с группой “ленинградской четвёрки” объединения архитекторов-урбанистов (АРУ) - Рубанчик, Меерзон, Барутчев и Гильтер, в 1929 победил в конкурсе и строил в Ленинграде четыре образцовые фабрики-кухни, самая масштабная из которых - “Фабрика-кухня Московского-Нарвского района” (илл. 1-4).

“Вспомним 22, 23, 24 годы в АХ! Студенчество, оторванное от западных влияний, варится в собственном соку: из пальцев выжимает “новую” форму, изобретает теории, методы. Старики почуют на лаврах: делают монументальные кубы и гуськи, колонны без капителей, считая весь этот арсенал пролетарской архитектурой. Позднее просачиваются Корбюзье, Мендельсон, Таут. Студенчество с трепетом и волнением “пожирает” их, пытается разобраться в них, постичь их. Старики (Фомин, Руднев) считают бездарями, чертёжниками [Корбюзье, Мендельсона]. Молодёжи стало легче, стали подражать, перестали жить в напряженном, творческом состоянии, перестали придумывать утопические, несбыточные мечты. <...> Старики протестуют: “Нет, Палладио лучше!” Дальше стало совсем легко: думали уже не головой, а рейсшиной - длинные окна, консоли et cetera. Старики сдаются: Руднев считает себя ярым “корбюзистом”, с тем, чтобы завтра отказаться от него. Троцкий, этот индивидуалист, который так берёг свою индивидуальность, который везде проявлял “своё лицо” - и то не удержался”.

“Стандарт, шаблон и архитектурная безыдейность обуревает всеми: все вводят километровой длины горизонтальные окна, на крыше - пергола, I-й этаж на колоннах”...

“Спешка, нет времени думать об архитектуре, надо думать только о рациональности, экономии и полном удовлетворении  тех требований, которые предъявляет наша эпоха и наши ресурсы”. “Архитектура - скрижали истории. Что скажут о нас: революция создала коробку без лица!”.

Читать полностью…

Не замеченная новость:

Одно из первых поручений Трампа к Администратору общих служб (GSA), по вступлении в должность: 
"Продвижение прекрасной федеральной гражданской архитектуры".

Меморандум провозглашает
предпочтение классической архитектуры при проектировании федеральных зданий:

“Здания должны уважать региональное, традиционное и классическое архитектурное наследие”.

Новость довольно неожиданна, и можно даже подумать, что речь идёт об уважении к сложившейся исторической среде, но нет - требование относится именно к визуальному облику новых зданий.

20 января 2025 г.

МЕМОРАНДУМ ДЛЯ АДМИНИСТРАТОРА ОБЩИХ СЛУЖБ
АДМИНИСТРАЦИЯ

ТЕМА: Продвижение прекрасной федеральной гражданской архитектуры

Настоящим я поручаю администратору Управления общих служб, в консультации с помощником президента по внутренней политике и главами департаментов и агентств Соединенных Штатов, где это необходимо, представить мне в течение 60 дней рекомендации по продвижению политики, согласно которой федеральные общественные здания должны визуально идентифицироваться как гражданские здания и уважать региональное, традиционное и классическое архитектурное наследие с целью возвысить и украсить общественные пространства и облагородить Соединенные Штаты и нашу систему самоуправления. Такие рекомендации должны учитывать соответствующие изменения в Руководящих принципах федеральной архитектуры и процедуры включения вклада сообщества в выбор проектов федеральных зданий.
Если до представления таких рекомендаций Администратор Управления общих служб предлагает одобрить проект нового федерального общественного здания, который расходится с политикой, изложенной в настоящем меморандуме, Администратор должен уведомить меня через Помощника Президента по внутренней политике не менее чем за 30 дней до того, как Администрация общих служб сможет отклонить такой проект без существенных расходов. В таком уведомлении должны быть изложены причины, по которым Администратор предлагает одобрить такой проект.

Как тут не вспомнить известное Постановление Политбюро 1932 года - об итогах конкурса на проект московского Дворца Советов - ориентировавшее архитекторов на использование «как новых, так и лучших приёмов классической архитектуры”, и проект победителя конкурса, Бориса Иофана - вдохновлённый образцами американской архитектуры 1920-х - 30-х.

Говорить о смене курса "государственной американской архитектуры" рановато - пока это “поручение дать рекомендации”, и впереди - административные барьеры, но история очень показательна в сравнении.

(Внимание обратил канал ув. П. К. Завадовского)
Ответ архитекторов - здесь

Читать полностью…

В январе 2025 отмечается столетие Юкио Мисимы (14 января 1925 - 25 ноября 1970).

“Золотой храм”, Кинкаку-дзи, в одноименном романе Мисимы - образ безупречной, недосягаемой красоты - поглотил сознание послушника дзен-буддийского монастыря, но созерцание Прекрасного не приводит его ни к совершенству, ни к ожидаемому “единению с миром”, а обостряет чувство дисгармонии. И, следуя духу дзенских парадоксов-коанов,  ученик-монах приходит к единственно возможному финалу. Такова версия Мисимы события 1950 года.

Роман гениален в своей неоднозначности, а образ Кинкаку-дзи - не фон, но герой книги

Храм, замутненный пыльной тучей, был похож на старую, выцветшую картину или на полустертый временем узор. Я не усмотрел ничего странного в том, что шум и толчея, царившие внизу, впитывались стройными колоннами нижнего яруса и через Вершину Прекрасного, через золотистого феникса уходили, сжимаясь и слабея, в белесое небо. Кинкакудзи самим фактом своего существования восстанавливал порядок и приводил все в норму. Чем суетливее становилась толкотня внизу, тем разительнее был эффект Кинкакудзи, этого мудреного асимметричного сооружения с его вытянувшимся на запад Рыбачьим павильоном и суженным обрубком Вершины Прекрасного; Храм действовал подобно фильтру, превращающему грязный поток в родниковую воду.

Размышления о природе его красоты - подбор ключа к загадке связи внешнего и внутреннего, функции и формы:

“Она, форма, – это матрица, в которую вливается вечно подвижная, не имеющая очерченных границ жизнь; но и свободный полет жизни – тоже своего рода матрица, создающая различные формы в нашем мире…”

Сожженный храм, “национальное сокровище Японии”, был восстановлен за тридцать лет.

В безупречном воссоздании храма интересна связь с древней традицией Японии “не строить на века”: из-за землетрясений и особенностей климата возникла практика замены деревянных храмов (да и всех зданий из дерева) каждые 20 лет, ставшая позже ритуалом синтоизма, а в последствии и буддизма, символизирующим цикличность жизни и перерождений. Благодаря этой отчасти “вынужденной” традиции живая практика ремесел не прерывается. Впрочем, сейчас в Японии действует единственный подобный храм Исэ, и к счастью для древностей, “циклическое” отношение к архитектуре меняется.

Читать полностью…

Провинциальный Петербург столичного художника

Художник Алексей Матвеевич Прокофьев (1867‑1925), ученик А. И. Куинджи, сейчас малоизвестен, впрочем, и до революции в столицах его имя не было на слуху.

Однако открытки с изображениями его Петербурга - в “неоткрыточной” манере, какие-то непарадные, с текстурами холста и краски, с кривоватой перспективой,  несоразмерными фигурками, видами спящих окраин - были очень популярны там, где о столице (да и о живописи) знали по открыткам и репродукциям - то-есть почти по всей империи... (В общем-то и я о творчесте А. М. Прокофьева узнала благодаря открыткам - с “Ледовыми трамваями”).

О своей внестоличной славе Алексей Матвеевич узнал, получив приглашение “на должность” в Алатырь, в Чувашии, в голодном 1919. Правда, импульсивный характер художника не способствовал работе инспектором народного образования, потому он занялся преподаванием и организовал курсы рисования для учителей. Хотя и преподаватель он был своеобразный - то стращал учеников, то увлечённо рисовал за них. Но жизнелюбивого добряка любили, а после внезапной смерти, в 1925, почти все его работы купили односельчане на аукционе, в помощь его супруге.

Так до сих пор где-то в сёлах Чувашии хранятся работы петербургской знаменитости с пейзажами тех мест.

(с исп. мат. Н. Головченко, журнал “Филокартия”, 2010 г)
#открытки #живопись

Читать полностью…

Необычные и современные формы не были чужды православной храмовой архитектуре. Самые впечатляющие из образов - пирамиды, появившиеся ещё в шатровой архитектуре  XVI века.

1-3 - Самая известная из "пирамид" - колокольня петербургской церкви Троицы (1785-1790), в народе - “Кулич и Пасха” - гения русского ампира Николая Львова. Церковь ("кулич") выполнена в форме ротонды ионического ордера. Эти образы могли возникнуть и под влиянием французов-модернистов Леду и Булле, возможен и “египетский след” наполеоновских походов, и впечатления архитектора-палладианца от римских храмов и пирамиды Цестия. Сам Кваренги был восхищен этой церковью и включил в альбом своих рисунков.
Проект бесспорно, повлиял на дальнейшую храмовую архитектуру:

4-5 - Храм-памятник погибшим воинам в Казани, архитектор Н. Алфёров. Форма усеченной пирамиды здесь также соединяется с ампиром - портиками дорического ордера (1813-1823),
6-7 - Свято-Никольский храм, Севастополь, архитектор А. А. Авдеев, (1857-1870). Эклектика: пирамида на рустованном цоколе и "византийские" стиле,
8 - Памятник на Бородинском поле, архитектор Б. А. Альберти, (1912). Неоклассицизм в идеальном сочетании дорических порталов с пирамидой.

И важно помнить, что храмовая архитектура в принципе свободна - в ней нет ни стилевых канонов, ни утвержденных где-то форм.

Читать полностью…

Жильё трудящимся:
От “Сада” к  “Колбасе”

(начало здесь)

В 1928-1929 г. архитектор Григорий Симонов, изучавший в Германии работы немецких функционалистов, в частности - “дом-подкову” Бруно Таута в Хуфайзене, в 1932 г. проектирует в Щемиловке 370-метровый дом - в народе - “Колбасу” - что явно говорит об отношении... Формой своей дом обязан и границе участка, а кажущаяся бесконечной длина давала экономию на коммуникациях, материале и плотности застройки. Прозвище подкреплялось и розовым цветом - хотя по замыслу выделенные выступами секции и подъезды должны были иметь свой цвет или чередование двух цветов - но почему-то не случилось. Из архитектурных идей ещё можно отметить проездную арку на пилонах с видом вглубь квартала, которую вскоре перекрыли котельной - немного чужеродной, хоть и скругленной формой глядящей из-под арки одним окном, но обеспечившей весь дом теплом - вместо печей.

Все квартиры в 25-секционном 5-этажном доме были изначально коммунальными - по норме 4.5 метра, без ванн  и кухонь (в отличие от немецких образцов) - и без “соцкультбыта”, как предполагалось для домов-коммун.
Большую часть своей жизни дом выглядел довольно маргинально, сейчас же, как негласный памятник конструктивизма - отремонтирован сравнительно неплохо.

А район Щемиловки и окрестностей продолжал застраиваться интересным жильём, о чём ещё стоит написать.
#жилье

Читать полностью…

Ув. коллеги @archispilka проиллюстрировали свой пост репродукцией картины ленинградской художницы Елизаветы Померанцевой
Хороший повод вспомнить о ее творчестве.
Елизавета Померанцева (1903 -1990) прожила огромную жизнь, став очевидцем всех событий ленинградской истории ХХ века. Выпускница Ленинградского-художественно-промышленного техникума (одного из старейших художественных учебных заведений, в котором преподавали), ученица Всеволода Воинова и Анны Остроумовой-Лебедевой.
Городские пейзажи Елизаветы Померанцевой – замечательное свидетельство облика и атмосферы новых районов Ленинграда начала 1960 х годов

Читать полностью…

Ландшафтный дизайн -

понятие более широкое, чем “дизайн + ландшафт”, также как благоустройство - это не только мощение и “МАФы”...

На канале “Ландшафточная” авторы интересно и наглядно рассказывают о преобразовании общественных пространств - например, главных
точках притяжения - метро,
можно узнать о формате “карманных парков” и зачем в Лимбурге устроили велодорожку на воде.

О современных тенденциях и инновациях, секретах дизайнеров и лайфаках - информативно и с легкой подачей контента  - пишут девушки  “Ландшафточной”  - заходите в их уютное пространство и получите подарок!

Читать полностью…

Саграда Фамилиа - к 2026?
 
Подтверждена дата завершения собора Гауди, возводимого с 1882 года. Но возможно, это далеко не финал - Фонд проекта к 2034 г. планирует возведение 60-метровой лестницы у нового главного фасада. И идея эта не бесспорна:

- Для реализации требуется снос квартала, где живет 3 тыс. человек,
- В авторстве проекта лестницы Гауди есть сильные сомнения.

Но мне кажется, причина сноса домов - не совсем лестница (от уровня земли подняться нужно лишь на метр, 7 ступеней), а потребность в продолжении и расширении: сейчас от главного фасада собора до зданий напротив - всего 23 м (случившиеся не вдруг):

- По плану Серды, в 1860-х раскроившего город сеткой на квадраты, собору отводилась “равноправная” ячейка, а жильё не должно было заполнять весь периметр кварталов,

- Гауди с конца 19 в. строил на свободных землях, не предполагая столь тесного соседства.
Но - в какой-то момент жилая застройка стала бесконтрольной, точнее - предельно плотной.

Важно сказать, что продолжение проекта с 1930-х вызывало протесты интеллигенции, сравнившей его с достройкой Колизея. В 1953 г. Ле Корбюзье с Мис Ван дер Роэ подписали Манифест архитекторов - видевших в продолжении социальную и градостроительную ошибку и утрату авторской ценности. ЮНЕСКО признает собор памятником лишь в части работы Гауди.

В 2008 испанцы вновь потребовали оставить собор недостроенным - "из-за небрежного отношения к подлинному творению, и строительству в угоду туриндустрии".

Аргументом "за" служат слова Гауди, поражающие верой в последователей:

Глупо думать, что мы сможем за одно лишь поколение построить этот собор. Наша задача – оставить потомкам настолько яркое и четкое направление, в котором следует продолжать строительство, что это станет для них стимулом, чтобы закончить работу. Нас же это освободит от необходимости торопиться.

Пока же дело продолжается не без заинтересованности тур- и стройиндустрии, и идут судебные тяжбы жителей, не желающих уезжать из домов - на фоне всего человеческого, что не находит покоя в "незавершенности".

Читать полностью…

🗓 18 апреля — Международный день памятников и исторических мест.

По такому случаю публикуем несколько акварелей ленинградского и петербургского архитектора и графика Ирины Бухман из коллекции «Сохраненной культуры»: пирамида Хефрена в Гизе (Египет), часовая башня в Сплите (Хорватия), медресе Шердор в Самарканде (Узбекистан), памятник «Борцам за власть Советов на Дальнем Востоке» во Владивостоке, Вечный огонь в Брестской крепости, башня Шапель в Царском селе, павильон Катальной горки в Ораниенбауме (Россия), пожарная каланча в Костроме, Карлов мост в Праге (Чехия).

🎨 С творчеством Ирины Георгиевны Бухман (1917–2002) можно можно познакомиться по ссылке: https://prescult.ru/buhman

@Preserved_culture

Читать полностью…

К репосту: жаль, что не так много мест успел посетить в Петрограде Владимир Ильич до отъезда в Москву - сохранили бы больше...

В советские времена в Ленинграде были чрезвычайно популярны истории о том, как отважные искусствоведы создавали легенды о посещении Лениным тех или иных зданий, идущих под снос - и власти тут же брали  эти дома под охрану и даже ремонтировали… но к сожалению, точных сведений об этом у меня нет… возможно, они найдутся у моих читателей...

Читать полностью…

Per aspera ad astra

О том, как женщины в России стремились к образованию и интересовались наукой, можно понять по такому факту:
Астрономическая обсерватория Бестужевских курсов - первого в России “женского университета”, имела восемь наблюдательных башен, устроенных по всем научным стандартам: поворотных, с раздвижными куполами, оборудованных современными телескопами и измерительными приборами.

Такое их количество и дорогое оснащение - не мода с расточительством: ведь курсы не поддерживались государством, а содержались на пожертвования. Поначалу астрономия на физмате читалась кратко, но интерес и уровень преподавания стал высочайшим, а выпускницы со знанием физики и астрономии находили работу в гимназиях и школах. Потому "Общество попечителей" к 1896 г. создает для бестужевок собственную обсерваторию.

Уже в 1906—1907 г курс астрономии на Высших женских курсах аналогичен университетскому, а с 1910 центральная астрономическая станция в Киле (Германия) отправляет в обсерваторию курсов срочные извещения по астрономическим открытиям. До 1917 г. 15 выпускниц работают сотрудницами Пулковской обсерватории.

Любопытно, что после 1917 курсы не закрывались, а факультет переродился в кафедру астрономии (приобщив и мужчин).

Узнала я об этом, потому что мне довелось работать над проектом с этими астрономическими башнями - тогда под проржавевшими куполами трех уцелевших - из восьми, на ещё поворотных дисках стояли остовы немецких рефракторов.

В целом у истории хорошее продолжение - внутри двух обустроенных, хоть и не вращающихся теперь башен, установили современные сканеры-лидары "Обсерватории экологической безопасности". Однако жаль, что не нашлось возможности воссоздать в прежнем виде хотя-бы одну башню - как действующий музей - в комплексе с уникальной библиотекой.

Впрочем - и шестеренки, и остов, и привод мы сохранили (для того и существуют методы реставрации), и может они, как "три кита" петербургской астрономии, ещё пригодятся.

Книга про историю курсов

Читать полностью…

Притцкеровскую архитектурную премию за 2024 год получил японский архитектор Рикэн Ямамото.

Наибольшую известность Ямамото принесли проекты жилья, образовательных учреждений и музеев.

Его философия, выражаемая языком архитектуры - "открытость, стирающая границы”. Террасы, многоуровневые пространства, внутренние дворики, “прозрачность” фасадов и архитектурного каркаса - как отражение функциональности и доступности, призваны вдохновлять и способствовать открытому общению людей.

«Для меня признать пространство — значит признать целое сообщество, — говорит он. — Нынешний архитектурный подход подчеркивает конфиденциальность, отрицая необходимость социальных отношений. Однако мы все равно можем уважать свободу каждого человека, живя вместе в архитектурном пространстве, как республика, способствующая гармонии между культурами и этапами жизни».

Из заключительной цитаты жюри на сайте премии:

"За повышение осведомленности об ответственности перед общественным запросом, за то, что он ставит под сомнение всю архитектурную дисциплину для выверения каждого решения, и прежде всего, за напоминание нам, что в архитектуре, как и в демократии, пространства должны создаваться волей людей".

Ямамото стал девятым японским архитектором, получившим Притцкера. За 45-летнюю историю премии японцы получили эту награду наибольшее количество раз.
#зодчие

Читать полностью…

"… За повышение качества проектирования…!"

Эпоха 1930-х - 1950-х - так называемый “золотой период” советской архитектуры, создала образ архитектора-творца - как такую влиятельную волевую личность, пробивающую все преграды, чтобы строить для народа прекрасные дома. Да, не без этого... А вот некоторые факты говорят ещё точнее, как работалось обычным архитекторам в мастерских, где проектировали “сталинки” до деталей.

В первом номере “Архитектуры и строительства Ленинграда” за 1950 год, в передовице “За повышение качества проектирования! За удешевление строительства!”, критиковавшей всё - и отсутствие комплексной механизации, и некачественные типовые (а по жизни - индивидуальные) конструкции, на выходе более дорогие, чем собранные прямо на площадке, и низвергались некоторые архитекторы - за дорогостоящие украшательства, увидела такое:

На технический (рабочий) проект жилого дома - 20 тыс. кубов, (условная семиэтажка 18*50 м) отводилось 30 календарных (!) дней. За вычетом на копировальные работы (тушью на кальке - в том числе), сметы и их проверку (это главное) - на “рабочку” оставалось 12-15 дней. Спасала положение лишь шестидневная рабочая неделя... Между нами, в этой ситуации многим было за что "украшательства" не полюбить…

Читать полностью…

В следующую субботу, 15 февраля 2025, в 14:00 прочитаю в Музее мостов (ЦМЖТ) лекцию «Несбывшийся Ленинград: Метро, которого нет».

Когда, по каким проектам, почему и зачем начали строить метро в Ленинграде? Кто был инициатором строительства, а кто — руководителем?

Как должны были выглядеть станции первой очереди по результатам архитектурных конкурсов? Стеклянные колонны, стеклянные стены, стеклянные полы, мраморные люди и потолки с подсветкой — что сбылось, а что нет? Почему первая линия красная, а буква «М» — синяя? И почему не надо путать три разных «М»?

Ответы на эти и многие другие вопросы, развенчивания мифов, новые данные и картинки, домашние задания и призы ждут вас 15 февраля в 14:00 в Музее мостов на Мучном переулке, дом 2.

Это бесплатно, но нужно записаться по телефону (+7 812) 310-22-18. Да-да, наша выставка «Дорога Победы Ивана Зубкова» работает здесь же.

p. s. а на другую лекцию запись уже закрыта: все места разобрали меньше чем за сутки.

Читать полностью…

Ответ Американского института архитекторов на директиву Трампа
"Продвижение прекрасной федеральной гражданской архитектуры":

AIA поддерживает свободу дизайна и крайне обеспокоена любыми изменениями, которые лишают местные сообщества контроля или устанавливают официальные федеральные предпочтения в дизайне, ограничивающие свободу дизайна.

"Члены AIA считают, что дизайн федеральных зданий должен в первую очередь отвечать потребностям людей и сообществ, которые будут использовать эти здания. Наши федеральные здания по всей стране должны отражать богатство культуры Америки, ее богатые традиции и уникальные географические регионы. AIA серьезно обеспокоена тем, что предписание архитектурных стилей подавляет инновации и наносит вред местным сообществам".

AIA будет контролировать и участвовать в процессе, изложенном в меморандуме, а также предоставлять обратную связь от более чем 100 000 членов AIA, включая лицензированных практикующих архитекторов, которые живут и работают в каждом сообществе по всей стране. 

Важно отметить, что Исполнительный указ для Администратора общих служб (GSA), призывает к «соответствующим изменениям» Руководящих принципов федеральной архитектуры 1962 года . В настоящее время в них говорится, что «необходимо избегать официального стиля» и что дизайн «должен исходить от архитектурной профессии к правительству, а не наоборот».

* Американский институт архитекторов существует с 1857 года.

Читать полностью…

Рисунки архитектора Я. О. Рубанчика, выполненные в Ленинграде, в 1941-1944 годах.

Яков Рубанчик (1899-1948) в автобиографии о своей работе в осажденном городе пишет лаконично:

“Осенью 1941 строю оборону города, укрытия, маскировку. Позже - руководство мастерской ГИОП. С VI 44 работаю по совместительству с Академией художеств, руководителем  мастерской треста Ленпроект, являясь районным архитектором Выборгской стороны”.

Как архитектор, принимающий участие в работах по маскировке и укрытию памятников Ленинграда, Яков Осипович имел официальное разрешение делать зарисовки. Всю блокаду он создаёт рисунки, фиксирующие  изменившийся городской пейзаж и повседневность ленинградцев. Часть работ вошла в серию “Блокадный дневник”.

Очень важным для сохранения архитектуры города была просветительская работа среди бойцов: Яков Рубанчик читал лекции в воинских частях и госпиталях Ленинградского фронта об архитектуре Ленинграда. 

(Иллюстрации из каталога выставки работ Я. О. Рубанчика в ГМИ, 2019 г.)

Читать полностью…

Не состоявшиеся "типовушки"

Пересматривала на днях подборку журналов “Архитектура СССР” 1950-х годов, и в очередной раз заметила, как явно, ещё до указа о борьбе с “архитектурными излишествами”, был обозначен переход к типовому проектированию.
О московском и ленинградском опыте я писала здесь, а январский номер «Архитектуры…» за 1954 год был посвящен типовому малоэтажному строительству в других городах СССР.

Во вступительной статье, помимо утверждений о «правильности курса», говорилось что идея типизации встречает возражения архитекторов и проектных организаций - предлагающих ограничиться общими схемами секций и каталогами типовых изделий - чтобы не ограничить творческую деятельность архитектора.

Что обсуждали в статьях журнала архитекторы:

Однообразие и “поселковость”, общую невыразительность типовой архитектуры; вопросы оптимальных размеров секций, проблемы унификации архитектурных деталей в разросшемся "Едином каталоге..." , большой вес ж/б конструкций (под этим понимается отсутствие подъемной техники), и в связи с этим невозможность использования ж/б плит и балок.

Интересно, что в статьях архитекторы считают недопустимым применение совмещенных санузлов, особенно в южных широтах, и к слову, сообщают, что “совмещенные санузлы не приняты в типовых решениях проектов Москвы и Ленинграда” (арх. М. Джандиери), так же, как и решения жилых секций без мусоропровода.
Но особенно меня растрогало такое, вроде бы сейчас неоспоримое высказывание:

“Нельзя обязывать авторов с различной творческой индивидуальностью применять детали, разработанные другим архитектором” (арх. И. Елисеев)

Но уже через год с этим разбродом мнений творческих работников было покончено.

Иллюстрации: так видели застройку городов в 1954 "Гипрогор" , "Белгоспроект", "Республиканский проектный институт Латвийской ССР".

Читать полностью…

Конкурсы и результаты

В связи с обсуждением новой станции метро интересно вспомнить, насколько творческими и многоэтапными были архитектурные конкурсы первых станций ленинградского метро.

Журнал “Архитектура и строительство Ленинграда” в 1949 году пишет, что с 1946 до 1949 - “учитывая исключительную важность творческой задачи” - Метропроект провел два открытых конкурса - на станции “Площадь Восстания” и “Балтийская”, и пять закрытых конкурсов - “Автово”, “Кировский завод”, “Нарвская”, “Технологический институт” и “Пушкинская”.

Отмечено, что в заключениях жюри и Городского архитектурного совета “была проявлена высокая требовательность, ибо среди современных сооружений нет более массового, более осязаемого самыми широкими кругами населения, чем метрополитен”.

На открытые конкурсы было подано более 100 проектов, в закрытых конкурсах ленинградские архитекторы представили 19 проектов [по другим сведениям 24]. В результате “широкого творческого обсуждения, а затем решения Городского архитектурного совета, выявились относительно лучшие проекты” для дальнейшей разработки. 

Волновало архитектурную общественность и сильное влияние московской архитектуры, потому зодчих призывали равняться на проект Ивана Фомина “Красные ворота”, а Евгений Левинсон, выступая, обращал внимание на то, что ленинградское метро “должно быть несколько иным, с новыми, особенными чертами”.
Знаменитая цитата Левинсона о том, что “Многие авторы проектов стараются искусственно втиснуть новые материалы в старые архитектурные формы” - возникла, в том числе, в связи с появившимися возможностями - производством люминесцентных ламп и крупноразмерным формовым литьём стекла - интересовавшим архитекторов.

Решения жюри в 1949 были суровы: по проектам  “Кировский завод ” и “Нарвская” ни один не рекомендован к разработке, а "относительно лучшие проекты" других станций нужно было дорабатывать в следующем туре, в конкурентной борьбе с "рекомендованными".

Самого Евгения Левинсона традиционно критиковали, и присудив его “Автово” (в соавторстве с А. Грушке), наилучшую оценку (фото 1,2), снабдили вот такими замечаниями:

“Авторы не передали ощущения победы”, “не продолжили традиций архитектуры нашего города” [!], “архитектурная характеристика спорна”. В числе недостатков - “Перегруженность колонн орнаментацией, неудачные мозаичные панно плафона - усложняющие благородную цветовую гамму”, “Интересное  применение стекла для облицовки колонн, со скрытыми за облицовкой источниками освещения <...>  вряд-ли осуществимо”, и  - “вообще известная рафинированность и измельченность декора”...  

Третий тур тура конкурса  подводили в 1950 - по представленным 23 проектам 14 архитекторов, и утвердив решения всех станций. Для “Пушкинской” провели отдельный конкурс, но вне конкурса утвердили проект Л. М. Полякова. От недовольств общественности спас только бесспорный высочайший уровень архитектуры.

Проект Левинсона был принят с прямыми колоннами, увы, но с внутренней подсветкой. К сожалению, в 1952 проект ещё раз был переработан - с изменением почти всей отделки.

Тем не менее результат девяти лет невероятной интенсивной работы над первой линией того стоил, а кстати, “Автово” включена в дюжину самых красивых станций мира…
#метро

Читать полностью…

4 мая 1903 года, после серьёзных обсуждений в Городской Думе, женщины получили право ездить на открытой верхней площадке конки "Империал":

Угрюмые всегда петербуржцы повеселели: сегодня разрешено женщинам ездить на верхах конок. Невольно улыбаешься, видя, как неумело, подобрав юбки, и сконфуженно, подымаются по крутым лесенкам барышни и дамы; глаз не привык встречать на империалах среди чуек и смазных сапогов нарядные жакетки и шляпы с цветами. Нынче обще-петербургское представление и первый женский дебют"

Сергей Рудольфович Минцлов, писатель и библиограф

(вот реально была полезная Городская Дума)
#былое

Читать полностью…

Жильё трудящимся:
От “Сада” к “Колбасе”

(продолжая тему)

Чрезвычайно интересно посмотреть как развивалось послереволюционное жилое строительство на примере рабочего района Ленинграда - возле Щемиловки, где с 1925 г, с разницей в 4-5 лет возводились первые экспериментальные кварталы. Два самых характерных - “Палевский жилмассив” - 1925-28 г., арх. А. Зазерского, и “Дом-колбаса” (в составе застройки) Г. Симонова, 1932 г. На днях там оказалась и немного поснимала.

“Палевский” - первый ЖК “на паях”, построенный для рабочих и ИТР текстильными предприятиями.

Архитекторы А. Зазерский (мастер дореволюционной школы), и Н. Рыбин, в масштабе одного квартала реализовали идею города-сада - по примеру европейских индустриальных городов 1920-х. Квартал Т-образной формы разделяет сквер, а застройка 2-х этажными домами из секций-таунхаусов (с отдельным входом в квартиру на этаж), образует 5 дворов. Каждая группа зданий со двором - самостоятельный хозкомплекс с конторами и прачечными - т.к. удобств - в виде ванных, с горячей водой - по взятому курсу “домов-коммун” - не полагалось.

Возводили комплекс хозспособом, и из того, что пайщики смогли сами "достать", однако стены - метровой толщины, из “старорежимных” кирпичей, а перекрытия - по крановым рельсам вместо деревянных балок, благодаря чему дома сейчас реконструируют.

Особенность всего ансамбля - соединяющие арки-вставки между корпусами, образующие анфиладу дворовых пространств, и перекликающиеся с арочными лоджиями входов и арочными нишами фасадов.

Стилистика двадцатых прочитывается лишь в обобщенных и лаконичных формах, вне явных черт авангарда и неоклассицизма. Отчасти потому эти уютные  дома служили образцом для авторов  послевоенных, так называемых “немецких домов”.

Постепенно квартал окружили здания попроще и повыше, без садов, а группу архитекторов отправили в Германию - за опытом строительства дешевого жилья.
(продолжение далее)
#жилье

Читать полностью…

Шесть квадратов (стабильности)

Интересные данные приведены @moneyandpolarfox в посте
«Задача без решения»:

В 1913 г. в России приходилось 4,5 м² жилой площади на человека,

После революции появилась норма Наркомздрава РСФСР - “по минимальной кубатуре воздуха на человека - 6,83 м²,

А в 1928 - жилищная норма уменьшена до 5,53 м²/чел.

Решили посмотреть на "путь прогресса" и найти актуальный и научно подтвержденный минимум жилья (т. к. понять реальность мы можем не в правах, а в их ограничениях - "доколе"?)

Запрос вдруг выдал:
Санитарная норма на человека в России - 6 м² жилой площади.

Но! - в законах и в СанПиНах - этой санитарной нормы нет. Про кладовки в СанПиН - есть, про воздухообмен - есть, а про сколько человек на метр можно - нет!

Искомые шесть метров нашлись в Жилищном кодексе и ФЗ-310:

- Норма для временного проживания в маневренном фонде ( капремонт и стихийные бедствия) - 6 м²,
- Минимальная жилая площадь общежитий - 6 м²,
- Минимальная доля в жилье при разделе имущества - 6 м² (но это кажется не по санитарным мотивам)

А что с гуманной социальной нормой - аж в 18 м²/чел (для СПб)?

Основание для постановки на учёт - наличие жилья общей площадью менее 9 м²/чел. Отбросив нежилые зоны - выходят те же 6 квадратов, без права улучшения.

Смотрим в благословенные времена массового строительства: в хрущёвках в среднем получалось 7-8 м², а в ЖК РСФСР 1983 г. установлена норма 12 м².

И - опять ограничения:
- Основание для предоставления жилья в Ленинграде в 1973-85 г. - наличие жилплощади менее 4.5 м²/чел. - как по статистике 1913 г.

Получается удивительное:
До 1985 г - достаточной считалась цифра не ниже 1913 г. (иначе - зачем Революцию делали?)

Для 90-х - 2000-х - важно показать не менее, и даже более - чем в 1953 (на 0,4 м²)

И вот что мы заметили с ув. @moneyandpolarfox: за столетие более гуманной и научно обоснованной жилищной нормы, чем в 1918, да пусть бы хоть - “по минимальной кубатуре воздуха” - не появилось.

(И значит нет больших препятствий норму снизить - всего лишь изменив СП)
#жилье

Читать полностью…

27 апреля - Международный день дизайна!

Возникший из технической специальности - чтобы облагородить вид утилитарных и промышленных вещей, затем ставший элементом престижа, а сейчас - преобразивший обыденность:

«Когда я начал работать, понятие «дизайн» означало очень красивые и дорогие вещи для очень богатых людей. Если вы думаете, что я всю жизнь проведу, работая на горстку людей, то спасибо, я лучше посплю. Поэтому всю жизнь я убиваю дизайн, вернее, уничтожаю эту его элитарность»

“Журналист может совершить переворот одной статьей, политик – одним законом, рок-группа – одной песней. Я потратил целую жизнь на то, чтобы лишить дизайн элитарности”

Дизайнер Филипп Старк

Читать полностью…

В эти дни отмечается годовщина важного события:

150 лет назад, 15 апреля 1874 г. открылась первая выставка импрессионистов.

Группа “отверженных” - так называли себя художники, не принятые официальным парижским Салоном (и тем лишенные всякого статуса), во главе с Клодом Моне, Ренуаром, Писсаро и Дега, решили устроить собственную выставку “Анонимного общества живописцев, скульпторов и гравёров”. На бульваре Капуцинок, 35, в ателье фотографа Надара (фото 9), 30 художников представили 165 картин. Консервативная пресса молчала, зато язвили сатирики и журналисты-острословы, прозвавшие художников “импрессионисты” - по названию работы Клода Моне “Впечатление. Восход солнца” (1) - и с чем сами художники радостно согласились.

Выставка оказалась коммерчески провальной, но живописцы не унывали и проводили выставки ещё семь раз - до 1886 года.

Удивительно, что художники, вернувшие в живопись цвет и свет, впервые вышедшие "на пленэр", революционно наносившие краску из тюбика на белый (!) грунт, и "импасто" - открытыми щедрыми мазками, осознанно “забыв” рисунок и контур, не принимавшие штампов и истеблишмента, бесконфликтные и жизнерадостные, и навсегда изменившие восприятие искусства - новаторами живописи себя не считали, не выпускали громких “Манифестов”, и восхищались Рубенсом, Веласкесом, Гойей и Тёрнером...

“Чтобы покончить с тем, что называли открытиями импрессионистов, надо сказать, что всё это уже давно было известно, и если старики этим не занимались, то потому, что все великие художники отказывались от эффектов - передавая природу более простой, они делали её более величественной”

(Огюст Ренуар)

Клод Моне(1,2,8) Камиль Писсаро(3,6) Берта Моризо(4) Альфред Сислей(5,7)
#просто_любуемся #живопись

Читать полностью…

(Анти)утопическое

Прочитала  уже известную новость  о  The Line - кажется, что амбициозный 170-километровый город-небоскрёб, детище принца Саудовской Аравии - постепенно  превращается из линии в точку, точнее, в здание длиной 2.4 км.
 
- Припомнила - что “я же говорила…”,
- Обсудила тему с ув. коллегами,
- Заглянула в первоисточник информации - который осторожно пишет “со слов людей, владеющих вопросом”,

Подумалось:

- Утопии мыслителей и реформаторов - возникали “в противовес” системе, и изучая их в проекте (попыток строить было мало) и восхищенно ужасаясь - развивались социальные науки, 

- Утопии архитекторов и градостроителей - прекрасны поисками идеальных форм и “технологий счастья” (и также, к счастью, инвесторов не привлекавших), и были стимулом дальнейшего развития для городов, оставив нам графику конструктивистов, и города-сады, и Лучезарный город, и Чандигарх, и Набережные Челны.

- А что с утопиями правителей? (имеющих ресурсы для строительства, и будто понимающих - что лучше государству...)  - и тут нас от иллюзий предостерегает
Франческо Гвиччардини

#не_случилось

Читать полностью…

Путешествие из Петрограда в Москву

На иллюстрации ⬆️ – павильон петербургской железнодорожной станции «Цветочная» -. в точно таком же виде, в каком он был более 100 лет назад.
Тогда он назывался «остановочный пункт «Цветочный пост» - это была товарная станция вне сети маршрутов пассажирских железнодорожных перевозок, расположенная на соединительной ветви Николаевского (ныне Московского) вокзала, ведущей в Новый порт)
Открыта она была в 1902 году как путевой пост на «Путиловской ветви» между Корпусным постом на пересечении с Варшавской железной дорогой и постом «Воздухоплавательный парк» на пересечении с Московско-Виндаво-Рыбинской железной дорогой.

Сохранился этот крошечный вокзал благодаря вот какому обстоятельству – поздним вечером 10 марта 1918 года, Владимир Ленин вместе с Советом народных комиссаров тайно отправился из Петрограда в Москву именно с этой станции - а маленький станционный домик стал свидетелем исторического события и объектом культурного наследия.

Читать полностью…

Маргарет Бурк-Уайт. Первая женщина-фотожурналист на крыше "Крайслер-билдинг", 1934 год. Автор снимка Оскар Граубнер.

Маргарет - легендарный фотограф и новатор фотоискусства, одна из первых западных фотографов, которых допустили до съёмок в СССР, снимавшая советские заводы и Сталина, заставшая первые дни войны в СССР. Первая из женщин - военных фотокорреспондентов.

В небоскребе “Крайслер” она жила в квартире на 61 этаже, с горгульи которого фотографировала Нью-Йорк, и была запечатлена ассистентом на этом снимке.

Несмотря на всемирную известность и богатство Маргарет, аренду квартиры ей пришлось оформлять через фирму - потому что владельцы “Крайслер” не хотели сдавать квартиру женщине, даже и платившей за неё баснословную сумму по тем временам - 387,92 доллара в месяц...

Всех поздравляю и желаю достичь таких же высот!

Читать полностью…

Слова и пространства

Не секрет, что архитектор у нас - творец непубличный. И кажется единственное место, где можно услышать представителя архитектурного “рабочего класса” (а когда-то - αρχιτέκτων - “главного строителя”) - строительные форумы: там голоса зодчих звучат на равных с директорами компаний-застройщиков.
И очень меня, не оратора, их выступления впечатляют -
- уверенностью, умением говорить на профессиональном языке девелоперов, расставляя акценты на “линейке продуктов” волшебными словами-маяками: “эко-система, интеграция, якорная доминанта”, и даже - “комфорт продукта”. Безусловно, речь о действительно важных вещах.

Видно, что архитектор и специалист по маркетингу общаются на одной волне,  повышая качество “продукта девелопмента”. Тут проблемы восприятия нет. Но вот есть ли у нас другой, живой (не журнальный) архитектурный язык, на котором архитектор говорит, как автор идеи? Где-бы услышать, кроме Градсовета?

Вспоминаю презентации “нездешних” архитекторов, в том числе по опыту работы.

Кажется что их цель была - впечатлить слушателей
и словесной визуализацией, примерно так:

▫️ На презентации здания можно назвать офисный блок “корнишоном” - и все поймут, почему,
▫️ Конструкции сравнить с тетивой лука (если похожи),
▫️ Про освещение классов, вместо терминов КЕО и инсоляции сказать просто и наивно, как в “Четвертом сне Веры Павловны” Чернышевского: “замечательные просторные светлые классы для наших детей”,
▫️ Реставрационные работы по “воссозданию исторической кладки” называть этичным отношением и уважением к старым стенам, ещё и рассказав с восторгом про игру света и тени на старых фасадах (и заодно прихвастнув, что уже нашли подходящие кирпичи),
▫️ Рассказав “философское” о концепции зала, добавить  "вкусное": про кресла “с обивкой из сахарного бархата”.

Но в конце они как-то убеждали, что главное в идее - это рационально потратить ваши деньги, и всё, то что они здесь говорят - на самом деле "готовый продаваемый ими продукт, за который они отвечают".

Для их практики и работы с Заказчиком, помимо прочего, видимо, важен навык образной речи, живых впечатлений, философской идеи и этики... Потому что - кому же ещё?

Почему у нас так говорить не принято, и собственно - почему архитекторы непубличны и сдержанны - вопрос сложный, но возможно, истоки и где-то здесь

Читать полностью…