5506
Крупнейшее сетевое издание по теории архитектуры и города по вопросам сотрудничества @mnevlyutov рекламу не размещаем
Поездка в кузницу стекла
Июль 2018 г., Венеция. 16-я Архитектурная Биеннале FREESPACE о свободе перемещений, высказываний и идей.
В последние 20 минут до закрытия всех экспозиций и за день до моего отъезда в Милан я решаю посетить корейский павильон, темой которого становится Spectres of the State Avant-garde «Призраки авангарда» — архив четырех ключевых гос. проектов корейской инженерно-консалтинговой корпорации (KECC) во времена индустриализации и модернизации Кореи 1960-х годов, интерпретируемый молодыми корейскими художниками и архитекторами. Выставка проливает свет на парадоксальное стремление Кореи к утопическому обществу и противоречивые формы его достижения.
В последние 5 минут до закрытия павильона мне на глаза попадется книга, которой я посвящу начало следующей недели, как и одному из самых прекрасных городов земли, родине самого прозрачного, словно кристалл, стекла — Венеции.
#fragilethings
официальный сайт павильона: https://www.arko.or.kr/pavilion/18pavilion/en/exhibition.html
О манифесте
Альпийская архитектура Бруно Таута
«Это предложение может показаться авантюрным и даже претенциозным, но, рискуя прозвучать чрезмерно утопично и отчасти нескромно, его необходимо сделать хотя бы однажды. Оно способно разъяснить в осязаемой форме тенденции, побуждающие строить ввысь, и должно рассматриваться не как самоцель, а скорее как предложение, приближающее нас к реализации предопределенного и достижению дальнейших целей...
Предельное всегда тихо и пусто… Собор был вместилищем всех душ, молившихся таким образом; и он всегда остается пустым и чистым — он «мертв». Конечная задача архитектуры — быть тихим и абсолютно отрешённым от всех повседневных ритуалов во все времена…»
В 1919 г. Бруно Таут опубликовал книгу-манифест «Городская корона», где с рациональной точки зрения заложил основу нового общинного центра: светское пространство между готическим собором и азиатским храмом. В этих храмах последней целью архитектуры (ее функцией) становится преданность красоте и «место для духа». Таким образом, Бруно Таут пытается создать футуристическую утопию, в которой технология должна помочь духовной составляющей.
Первая мировая война 1914–1918 гг. сильно повлияла на Бруно Таута и его позднее видение архитектуры, потому что он стал пацифистом. Идеи, которые он создал в Хрустальном павильоне 1914 года, будут оформлены в более глубоком контексте и станут отправной точкой архитектуры в последующие годы. Таут утверждал, что архитектура должна быть связана с мистикой, как он говорил: «без религии нет истинной культуры, нет искусства». Это утверждение было оформлено в рамках концепции Geist и Volk (Дух и люди), где Geist (дух) был носителем личных устремлений человека, близких к творениям Бога.
Вскоре после публикации этой книги Бруно Таут показал свою новую работу «Альпийская архитектура» с образами храмов. Стекло и сталь рассматриваются в ней как элементы, оторванные от материализма того периода. Стекло было синонимом первобытной чистоты и парадигмой невинности, внутренним миром грез, который, вместо того чтобы столкнуться с идеологическими и социальными проблемами того времени, он заключил в хрустальный пузырь.
Теоретический труд Бруно Таута стал прообразом первого манифеста школы Баухаус, а практическая деятельность архитектора включала социальные проекты малоэтажной городской застройки Берлина, таких как бюджетные комплексы частных домов на несколько семей, так и оформление придомовой территории.
#fragilethings
Исходные элементы в графике и текстах Альдо Росси
Первое, что приходит на ум при рассмотрении проектов Альдо Росси через призму его графических работ – детскость изображаемых им образов и их упорное повторение. Просматривая одну за другой графические работы Альдо Росси, мы через какое-то время неосознанно отмечаем ограниченный набор образов, используемых им. Некоторым из них он дает название, например, в своем эссе «Аналогическая архитектура» Росси называет колумбарий, созданный им в проекте кладбища в Модене, «квадрат смерти». Тем самым, он переводит реальный объект в ранг образа.
Это же наблюдение в равной степени относится и к его текстам. В своих основополагающих трудах «Архитектура города» и «Научная автобиография» Росси многократно интерпретирует описываемые им объекты при помощи определенного набора слов, а именно: «место», «ядро», «тип», «фрагмент», – которые проходят через все его работы.
Графические изображения Альдо Росси вкупе с его текстами представляют собой динамический процесс поиска его персонального архитектурного языка. Факт постоянного, непрекращающегося возникновения, развертывания его архитектурной мысли одновременно в пространстве текста и изображения заставляет нас все время возвращаться к ним вне зависимости от его проектных предложений.
В связи с этим, мы постараемся выделить из общей массы теоретических трудов Альдо Росси упомянутые выше повторяющиеся элементы, как в графических изображениях, так и текстах, попытаемся охарактеризовать их и проследить, как они связаны между собой.
Мы дадим им общее название — «словообразы». Начав с рассмотрения конкретных понятий, таких как «место», «ядро», «тип», «фрагмент», мы перейдем к образам, которые либо названы самим Росси, либо имеют названия данные им в контексте рассматриваемого материала.
В завершение мы попробуем понять, в чем заключается идея «события», понятия, введенного самим Альдо Росси, и в какой степени оно вбирает в себя рассмотренные ранее понятия и образы.
#росси_авалиани
В эти две недели я хочу рассказать вам о двух персонажах: Альдо Росси и Дмитрии Авалиани. Первый многим из вас хорошо знаком, а о втором, скорее всего, вы услышите впервые. Архитектор и поэт или поэт и архитектор. Они оба отличаются от большинства представителей своих направлений, каждый создаёт многогранный и тонко выстроенный творческий мир.
Если давать более конкретные названия двум выбранным мной темам, то они могут звучать так: «Образ и слово в теоретическом творчестве Альдо Росси» и «Анаграмма однообразия Дмитрия Авалиани».
#росси_авалиани
На картинках различные киберпанк дистопии, вдохновленные кварталом Коулун в Гонконге.
Читать полностью…
Много говорено про вернакулярные районы и Л.В. Смирнягиным (и его учениками (1), и А.А. Высоковским (2), однако, для обоих это была скорее феноменология пространства, но не инструмент планирования и тестирования гипотез. Для уточнения: вернакулярный район – это повседневное пространство города, которое создаётся повседневными перемещениями на работу, в магазин, в химчистку и так далее.
Сейчас столкнувшись с собранными данными по целому городу, которые дают представление о некоторой «вернакулярности», подумала, что так называемый вернакуляр показывает естественный, повседневный масштаб восприятия города. Это очень простое определение, которое связано с плотностью услуг, доступностью остановок транспорта и их удобством, концентрацией хорошей торговли.
Однако, когда к городу приближается профессионал, который пытается подогнать его под свои абстрактные рамки, возникает вопрос: можем ли мы говорить о городском плане как о глобальной стратегии или нужен какой-то иной масштаб, который сделает идеи профессионалов доступными обычным людям?
Кажется, что вернакуляр даёт ответ – в виде иного масштаба, вписанного в городскую структуру, и материальную, и социальную (3). Тогда иррегулярности, свойственные вернакулярам, показывают иррегулярности восприятия и задают масштаб, на котором можно тестировать городские концепции и стратегии. В этом конкретном городе, для его конкретных условий.
Фото: Андрей Иванов
Текст: Ната Волкова из тг канала Ухо Гераклита
🏛Так Айзенмана отчасти можно взять в лагерь обьектно-ориентированной архитектуры Хармана, ведь он осознает, что его конструкции - это лишь часть, лишь срез философской деконструкции. Если бы прямое отношение было бы возможным, здание просто-напросто рухнуло (философский объект, кажется, его бы развалил. И это буквальная иллюстрация понятия Хармана “подрыв” - undermining. Мы бы свели буквально архитектуру к ее философской части и подорвали бы ее как на мине).
👁Мы видим: Философская модель-объект скрывается и одновременно взаимодействует с архитектурным объектом...
💡Но есть и другие варианты у Хармана. Например, если мы поставим между философской деконструкцией и архитектурным объектом - русский конструктивизм. Так мы покажем, что прямого отношения нет. Объекты скрываются, но между ними могут быть посредники. Отсюда можно поэксперементировать, например намеренно перевернув изначальную модель).
Кстати, ближе всех к ООО Хармана, конечно, Марк Фостер Гейдж, которого он очень любит. А вот Цумтора Харман не долюбливает. Отгадайте, почему))
📚P.S: Если кто-кто кроме меня будет и дальше осваивать эту книжку, буду рада обсудить.
#философия_и_архитектура
Харман. Архитектура и объекты.
<Эпиграф>“Всё сущее передает нашим чувствам лишь то, что отбрасывает. Мы познаем его в его отбросах. Цветок избавляется от своего запаха” (П.Валери. Смесь)
Напоследок нельзя не сказать о Хармане и его последней книжке Architecture and Objects, (2022) уже только потому что он верит в возможность взаимодействия между архитектурой и философией, что не может не радовать.
Напомню, что Харман уже давно размышляет о вещах, называя их объектами. И относится ко всем тем мыслителям, которые хотят говорить о “реальных” вещах.
#философия_и_архитектура
Добрый день, читатели ПИЛЫ!
Когда-то давно я писал про деревянное зодчество. С того времени много воды утекло, и вот я создал канал на ютубе "Второй том Витрувия".
Сегодня я приглашаю вас прогуляться по музею деревянного зодчества под открытым небом Малые Корелы. Мы продолжим осмотр Пинежского сектора музея. В прошлый раз мы посмотрели амбары, привезённые из промысловой деревни. Сегодня нас ждет ОВИН с ГУМНОМ и ещё амбары, но уже ПОБОЛЬШЕ! Если не устанем, глянем и на дома.
Буду показывать и объяснять рисунком поверх того, что видим.
Первые три прогулки записаны и ждут вас на канале. Задавайте вопросы на трансляции и в комментариях. На все отвечу! А на те, что не отвечу - найду ответ, и позже всё равно отвечу!
P. S. Ах да... Сусеки! Расскажу что такое "сусеки" и почему из них колобок получился.
Привет пила!
Последние три года в городе Липецке под моим руководством и с помощью прекрасной команды других архитекторов проходят однодневные архитектурные воркшопы для старшеклассников в рамках работы местного молодежного творческого объединения.
Пару месяцев назад мы набрали небольшую группу заинтересованных школьников 8-11 классов и вместе с Марией Калининой подняли вопросы о реконструкции, реставрации, сохранении и использовании заброшенных объектов культурного наследия. Сегодня это особенно важная тема для наших малых городов, в которых архитектурные объекты после капитального ремонта, как правило, полностью утрачивают первоначальный вид. Мы предложили ребятам найти альтернативные способы продления жизни четырех зданий в Липецке. В результате совместно проведенной работы группа детей 15-17 лет без специальной архитектурной подготовки разработала концепции и реализовала их в виде макетов, о которых мы хотим рассказать.
Наш проект направлен на знакомство и привлечение детей к архитектуре, а ребятам, которые участвуют в занятиях, не обязательно иметь художественные навыки или хотеть как-то связать жизнь с архитектурой или дизайном. Задания построены так, чтобы архитектура была “языком” или средством, на котором нужно сделать творческое упражнение. Мы показываем, как можно переводить знакомые им категории (функции, события, истории) в категории архитектурные, предлагаем задуматься о том, как устроен дом, город, улица и т.д, что очень часто для детей становится неожиданным и ценным открытием само по себе.
Изучение архитектуры как самостоятельного способа мышления – основа методологии, которой мы придерживаемся на занятиях. В современной практике преподавания принято изучать архитектуру через набор приемов, упражнений, факторов влияния и смежных дисциплин, что, конечно, является необходимым при освоении базовой программы, при этом сама архитектура не рассматривается как целостный самостоятельный предмет. Способы обучения, которые мы стараемся развивать, выходят за рамки композиционных приемов, истории стилей и философских дискурсов. Даже если характер проекта просветительский, в первую очередь мы говорим с участниками про логику организации окружающей среды, с которой они сталкиваются независимо от профиля своих интересов.
Настя Куцак
Однако, если смотреть на эту историю шире, то мы можем увидеть, что большинство принципов уже описал Фуко, говоря о биополитике города в XIX веке.
По Фуко - речь идет о безопасности среды.
Сама среда - это "набор естественных (реки, болота, холмы) и искусственных (скопление индивидов, скопление домов и т. п.) данностей".
При этом - речь идет не об абсолютном контроле, но о расчете вероятностей изменчивой среды, "живого организма" (М.Фуко. Безопасность. Территория.Население)
Жизнь, рождение, смерть человека - одно из данных наряду с расположением домов, инфраструктурой и естественными явлениями.
Расчет данностей - дело зарождающейся статистики. Так "естественное" тело человека переплетается с естественной средой и искусственной средой и подсчитывается цифрой.
Поэтому, когда историк Марио Карпо говорит о second digital turn в XXI веке, то есть о дизайне, который генерируется не авторскими идеями, а алгоритмами, то почему бы не вспомнить о том, что это последовательное развитие логики XIX века, то есть логики безопасности?
#философия_и_архитектура
Напомню также, что Homo Sacer исключен из поля публичного действия и речи, у него нет права голоса. И он одновременно включен, учтен в качестве безгласного и безликого ресурса.
Особый статус в этом отношении, имеет концентрационный лагерь: “Ханна Арендт как-то заметила, что в лагерях впервые обнаруживается …. принцип «все дозволено». Лагеря составляют, таким образом, «чрезвычайное» пространство, где не только полностью приостановлено действие закона, но, кроме того, реальность и право становятся неразличимы: Тот, кто оказывался в лагере, передвигался в пространстве неразличения между внешним и внутренним, исключением и правилом, дозволенным и запрещенным…”. (Агамбен Д. Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь. С.216).
И далее Агамбен: “Лагерь как делокализирующая локализация - это и есть скрытая матрица нынешней политики, которую мы должны научиться распознавать
во всех ее метаморфозах, в zones d’attente наших аэропортов и в перифериях
наших городов” ( Там же. С.223)
Один из наиболее интересных современных проектов, с моей точки зрения, который рефлексирует темы биополитики - DAAR, Decolonizing Architecture.
В одном из их проектов Campus in Camps, архитекторам было необходимо построить общественное пространство в лагере для палестинских беженцев Al Fawwar - площадь. Вопросы, стоящие перед архитекторами: “Как можно построить открытое общественное пространство в исключительной среде, где не существует концепции публичного и частного? Где какие-либо городские элементы, напоминающие элементы города, угрожают временному существованию лагерей и, следовательно, рассматриваются как ставящие под угрозу право беженцев на возвращение?”.
Обустройство площади для лагеря беженцев - постоянное напряжение между символической областью домашнего пространства, нежеланием окончательного превращения в homo sacer и неизбежными процессами размывания четких границ между символическим и голой, естественной жизнью.
О драматической истории обустройства площади и о том, как возможно построить одновременно закрытое и открытое пространство можно прочитать здесь: https://www.decolonizing.ps/site/roofless/#_ftnref1
#философия_и_архитектура
Ещё немного о Цумторе.
Возможно, нет никого более близкого философии атмосфер, чем Цумтор: внимание к Хайдеггеру, любовь к материальности и вещи, встречи с Гернотом Бёме, событийность пространства. При этом, в атмосферах Цумтора, этическое и эстетическое не исключают друг друга: присутствие Другого обретает полноту и интенсивность в со-присутствии вблизи созданной архитектором атмосферы. Именно поэтому атмосфера - это пространство глубоко продуманного отношения: отношение меня и вещей, отношение вещей друг с другом, отношение вещей и Другого, меня и этого Другого.
Однако есть большая проблема, на мой взгляд, в любом жесте радикального разрыва с порядком дискурса, в котором разворачивается высказывание архитектора.
Я имею в виду социальный поворот, который, начиная с 90-х, захватил огромный пласт художественных практик. Мы говорим также об inclusive architecture, которая в чем-то причастна всему этому направлению эстетики взаимодействия. Однако в таком случае мы склоняем на чашу весов либо vita contemplativa Цумтора, либо vita activa тех, кто трудится над решением более насущных задач, чем созерцание.
В этом плане, мне кажется, стоит мыслить философию атмосферы на пересечении этики, политики и эстетики. И одним из таких интересных для меня авторов представляется Lis Diller. Diller рефлексирует и материальность, свет, цвет, испытывает границы устойчивости, границы зримого и незримого.
При этом, речь идёт и об использовании технологий и о возможностях взаимодействия в пространстве города и тем не менее о возможности восприятия пустоты посреди этого пространства: “The buildings hold an emptiness”, “The architecture is filled by voids" (Lis Diller)
На фото: Фото 1 - Peter Zumthor. Therme Vals. Switzerland.
Фото 2 - Diller Scofidio + Renfro. High Line. New York.
#философия_и_архитектура
***
Январь, 2021
Размышления об утробе матери можно увидеть и у Слоттердайка: «Женские тела – это квартиры! ... Если мы спросим, в каких интерьерах хотели бы жить существа, сохраняющие глубинную память о том, что они «были выношены», то ответ будет следующим: они без сомнения предпочли бы интерьеры, на контуры которых они могли бы проецировать образ своей пренатальной защищенности».
Значат ли эти факты, что архитектуре стоит мимикрировать под природные формы, уподобляться телу женщины? Насколько важно, чтобы стены, потолок и другие поверхности места рождения были обтекаемыми и мягкими, или достаточно лишь того самого ощущения интимности? Важно ли, чтобы помещение было затемнённым, имело лишь один источник света? Важен ли контраст для человека, только что появившегося на свет, или же его нужно вводить в новую жизнь постепенно? Рождение – это, в первую очередь, путь из тёмного, тихого и узкого в большое, наполненное звуками, ослепляющее. Насколько влияет переживание данного контраста на дальнейшую жизнь? Возможно ли, что иные условия рождения, как контекст первого опыта взаимодействия с окружающим пространством вне проводника, со времен внедрения родильных домов в жизнь женщин породили массовые изменения в видении мира?
Февраль, 2021
Женский цикл напрямую сопоставим с луной. Семантика слова «менструация» – «мон» - луна, «стер» - управлять, т.е. «управляемая луной». Цикл луны 28-30 дней, как и женский. У всех самок животных, живущих в естественной среде обитания, овуляция происходит в полнолуние, а менструация в новолуние. У человека же данная аналогия была утеряна.
Март, 2021
Размышляю о том, какая она - среда для развития «нового человека». Возможно та, где человек будет чувствовать себя причастным к священной реальности, сможет постичь новые смыслы своего существования, вернуть былые? В которой будут сакральны не только храмы, но и помещения ежедневного пребывания. Та, где пространства будут подталкивать человека обратиться к мощи природы, заглянуть внутрь себя, найти счастье в простом?
***
Мой манифест вылился в концепцию родильного дома. Однако не в традиционном его понимании, как медицинского учреждения, а в качестве нового типа родильного приюта, который возвращает церемонию рождения как естественный процесс, сокровенное таинство.
Место проектирования находится на моей родине, в Республике Башкортостан, в 20 км от города Стерлитамак. Приют расположился на линии цепи четырёх шиханов, один из которых был разработан в целях добычи сырья для изготовления соды. Восполняю потерю. Здание находится близ шихана Торатау и озера Тугар-салган, символами соприкосновения божественного низа и верха.
Большую роль в проекте играет контекст местности. Будь то протяженная полоса лесного массива, плавная линия рельефа или полевого кустарника. Именно после поездки на место начали формироваться образы, которые и стали отправной точкой. Большую роль для меня играло сено, находящееся на территории, которое в некотором смысле явилось отсылкой к святому пространству родов – хлеву. Так крыша приюта стала соломенной.
Объект ландшафтный, стены землебитные, здание погружено в место и включено в существующую сеть накатанных дорог. Поскольку оно ложится на рельеф, имеет один этаж с восточной и два с западной стороны.
Весь приют я делю на 7 жилых блоков. В каждом блоке есть 3-4 комнаты роженицы, - для вертикальных родов и водных, последние из которых осуществляются в ванных. Над местом их проведения небольшие окошки, создающие полумрак. У блоков есть общественные зоны - веранды, являющиеся промежуточными между внутренним пространством и улицей, а также «очаги» с печью-камином в центре.
Поскольку процесс, который я проектирую, цикличен, в моей программе появляются домики для зачатия (ДДЗ). Их образы о женском и мужском, о совокуплении неба и земли, о поисках горизонта. Первый этаж домов сделан из местного известняка, а второй имеет стеклянные стены. ДДЗ пронзает печная труба, отапливающая дом.
Доброго времени суток, читатели Пилы! Меня зовут Алия Ханова.
Я архитектор, выпускница бакалавриата АСИ при УГНТУ. Магистратуру заканчивала в МАРШ. Сейчас здесь же веду студию «Метаморфозы эрмитажа» совместно с Ильёй Мукосеем.
Последние два года стали для меня большим открытием, по большей части за счёт раскрытия собственного «я» и погружения внутрь, а не вовне. Я поняла, что создавать что-то можно, исследуя собственную природу и место во Вселенной. Ближайшие две недели я хочу поделиться с вами этим опытом через призму своих проектов. Надеюсь, кто-то найдёт в этом что-то для себя и сочтёт полезным. А пока делюсь с вами небольшим стихотворением Давида Самойлова:
«Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег… »
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной».
После Бруно Таута
Ли Бул — современная художница, работающая на стыке вариативных медиа — от рисунка, скульптуры и живописи до перформанса, инсталляции и видео. В своих поздних работах исследует универсальные темы, включая утопическое стремление достичь совершенства с помощью технологических достижений и, часто возникающие в результате, антиутопические неудачи.
Ряд выставок под названием «После Бруно Таута: приверженность смещению», «В каждой новой тени» содержат подвесные скульптуры, изобилующие кристаллами и стеклянными элементами, общая организация которых, по мнению автора, отсылает к экспоненциальному росту и неустойчивости современного мира. В отличие от оптимистичного взгляда начала двадцатого века Бруно Таута, работы Ли Бул показывают результат утопических положений, которые, как она полагает, не сбудутся: «Меня интересует как люди в прошлом представляли свое будущее и как подобные идеи выражаются сегодня: сохранились или потерпели неудачу. Хорошим способом это понять является архитектура, потому что ее форма и структура олицетворяют идеалистическое видение определенного периода».
Белоснежный, мрачный город возвышается над территорией застывшей, некогда жидкой лавы, поддерживаемой строительными лесами. Дороги парят над этой меняющейся топографией, резко обрываясь по краям. Перевернутая модель собора Святой Софии, купол которой рушится, а сломанные колонны возвышаются, словно сталагмиты, к небу, будто указывая на длительный процесс распада. С другой стороны, рекламный щит с подсвеченными буквами продолжает мерцать и пульсировать, как умирающая неоновая вывеска.
#fragilethings
больше работ по ссылке https://www.leebul.com/
Выставка «Утопия/антиутопия: сдвиг парадигмы в искусстве и архитектуре» Музея искусства и архитектуры в Лиссабоне (MAAT Museum), кураторов Педро Гаданьо, Жоао Лайя и Сусаны Вентуры
Экспозиция 2017 г., приуроченная к 500-летию основополагающего текста британского писателя Томаса Мора «Утопия», состоит из 5 разделов, в которых авторы рассуждают о дихотомии определений и современных моделях организации: «идеальные города?», «руины современности», «технологические мечты», «личные утопии», «текущая ситуация».
«Сегодня технологические разработки стимулируют ожидания расширения возможностей подключения и повышения качества жизни. Однако циклические кризисы также постоянно беспокоят социальную и экологическую сферы, охватывая широкий спектр идей, от глубоких размышлений о падении модернизма до современной политической сцены» - считает автор Сусана В.
#fragilethings
подробнее по ссылке https://www.susana-ventura.com/utopia-and-dystopia
Альдо Росси (1931-1997) – один из ключевых архитекторов второй половины XX века. Он является лидером и создателем итальянского неорационалистического течения La Tendenza, автором теории аналогического города.
Многие архитекторы второй половины ХХ века, такие как Питер Айзенман, Роберт Вентури, Освальд Матиас Унгерс уделяли особое внимание не поиску новых форм пространственных выражений, а теории, стоящей за всем этим.
Альдо Росси является одним из данного числа архитекторов. Создавая свои проекты, он попутно формировал пласт понятий и образов, которые были необходимы и для прояснения собственной позиции, и для распространения своих идей.
#росси_авалиани
Привет, Пила! Меня зовут Вика Цыганкова.
Я архитектор–исследователь, закончила бакалавриат и магистратуру МАрхИ на кафедре Теории архитектуры у профессора О.И.Явейна.
Меня всегда интересовало, каким образом выстраивается теоретическое творчество архитекторов – их заметки, зарисовки, размышления. Ведь, по сути, это параллельный и самостоятельный процесс проектирования.
Еще во время обучения в институте я поняла, что мой медиум в архитектуре не камень, а бумага. Поэтому я начала изучать книжное дело, а именно: как проектируются книги. Недавно я присоединилась к команде DesignWorkout.
О самострое, архитектуре без архитектора и вернакуляре написано множество текстов, но лишь некоторые из них прямо связывают аналогичные архитектурные феномены с теориями анархизма.
Есть прекрасная книжка Пола Добращика (Paul Dobraszczyk), преподавателя Бартлетта, которая так и называется "Архитектура и анархизм: строительство без власти" изданная в 2021 году. В ней, судя по описаниям, автор изучает множество утопий и проектов-самостроев, от бумажных проектов художника Уильяма Морриса до контркультурных поселений современности. Интерпретация этих проектов осуществляется через главные темы анархизма - самоорганизация, автономия, добровольные объединения, отсутствие принудительной власти взаимопомощь и другие.
Саму книгу я не нашел в просторах сети, но можно полистать другие его не менее интересные книги, среди которых: Future Cities: Architecture & the Imagination (2019); The Dead City: Urban Ruins & the Spectacle of Decay (2017) и другие.
Также об анархизме можно говорить в применении к неформальной урбанизации (Informal Urbanization) и неформальным поселениям, которые возникли как оппозиция современному городскому планированию, появившемся по факту в середине XIX века. Несмотря на то, что в большинстве случаев этот феномен изучается как проблема, с которой нужно скорее справиться и преодолеть, многие исследователи видят в нем перспективы и изучают различные его аспекты - морфологию, самоорганизацию, коммуникацию и пр. Об этом читайте известную книгу Роберта Ньюверта -Теневые города (Robert Neuwirth Shadow Cities: A Billion Squatters, A New Urban World)
Мы же приглашаем вас в МАРШ 6 апреля в 18:00 на аналитические чтения по архитектурной и городской теории. В этот раз мы читаем и разбираем шестую главу под названием «Жилище» книги «Хлеб и воля» Петра Кропоткина. Начнем изучать анархизм и придумывать новые утопии. Основное условие участия в чтениях — это самостоятельный разбор текста перед встречей. Модераторы чтений: Ната Волкова и Марат Невлютов.
Предложения по текстам для чтения, всякие ссылки и переписки происходят в нашем Telegram-чате. Приходите, там открыто и свободно.
📖И совсем напоследок, что почитать/перечитать к предыдущему посту:
📕1.Разумеется, Гейдж - ознакомительный фрагмент: https://cyberleninka.ru/article/n/ubivaya-prostotu-obektnoorientirovannaya-filosofiya-v-arhitekture-perevod-s-angliyskogo-n-volkovoy
🎵🎧Послушать выпуск с Харманом в самом лучшем на свете подкасте Night White Skies: - https://nightwhiteskies.libsyn.com/ep-043-_-graham-harman-_-ooo
🖇Прочесть суперскую статью, которая поможет вам узнать, что пост про биополитику напрямую связан с постом про Хармана: https://www.scielo.cl/pdf/arq/n96/en_0717-6996-arq-96-00052.pdf
↪️Харман. Г. Объектно-ориентированная онтология: новая теория всего. Конкретно об архитектуре: С.237-244 . (прикрепляю)
На фото: Mark Foster Gage. Manhattan Skyscraper
#философия_и_архитектура
Несколько важных на мой взгляд моментов:
🙅Принцип 1. Не размывать дома.
Архитектуре стоит присматриваться к своим объектам как реальным вещам, не сводить здания к разным влияниям: влияниям внутренним (подрыв)- когда мы здание-объект размываем заимствованиями, историей, брэндом. Или внешним (надрыв): когда мы под эгидой экологического, экономического и пр. кризисов говорим о здании как следствии всех этих процессов. Так мы теряем объект, его настойчивую реальность.
🌿Принцип 2. Природа любит скрываться.
Объекты суть все вещи, будь то стол, небо, Бог, единорог или человек. Но все они почти как у Канта - “вещи в себе”, то есть не даны непосредственно. Не-данность, сокрытость, темнота вещей - то на чем настаивает Харман, подглядывая эту идею не только у Канта, но и у Хайдеггера.
🪑🪑🪑Принцип 3. О стене и стуле.
При этом, у всех вещей тоже такое же отношение друг к другу как к вещам в себе: сам того не подозревая, Хайдеггер был прав, когда писал, что стена и стул не могут встретиться друг для друга. Просто стена для стула - это вещь в себе.
🌓Принцип 4. О непрямых отношениях.
Отсюда, может показаться, что философские объекты - скрыты от архитекторов, а архитектурные объекты скрыты от философов. Но - это часть его теории. Потому что коммуникация между объектами все же есть. Главное понимать, что нет прямого влияния.
#философия_и_архитектура
Saprolite - город из "гнилого" камня. Работа Дениса Зимарина на курсе "Архитектура в трансформации".
Сложно было бы представить, что камень может ожить и разрастись в массивную городскую структуру, парящую в воздухе как облако мыльных пузырей, если бы не воображение архитектора и возможность оформить его через нейросети.
Денис начал свой проект с детального изучения сфероидального выветривания массивных пород. Это очень интересный феномен: в результате химических процессов в массе этих пород появляются трещины, которые со временем образуют трехмерную сеть. Вдоль трещин происходит обмывание камней, а внутри каждой отдельной массы образуется ядро. Далее при внешнем воздействии ветром его рыхлые слои отходят и разрушаются.
Для отражения этого эффекта в архитектуре, Денис взял за основу простую схему метаболов. Он сформировал из них облако, шары в котором увеличивались и сливались к центру, и получил большое разнообразие пространственных историй, которые далее оживлял в генерациях.
Наложение схемы слияния шаров, идеи разрушения камня и архитектурных пространств дали совершенно новый непредвиденный эффект живого камня. Может ли камень расти и развиваться? Как изменится подход к архитектуре, если мы обновим взгляд на фундаментальные материи?
! Осталось всего несколько мест на второй поток курса, который начнется на этой неделе ! Записывайся по ссылке.
Зеленый театр – Красный театр
При встраивании нового объекта в сложившуюся структуру мы в первую очередь имеем дело с уже существующим архитектурным языком и рядом условий и причин, которые способствовали его формированию. Сегодня мы часто становимся свидетелями игнорирования этих условий, что может проявляться и как непризнание культурной ценности здания, и как простая эстетизация руины прошлого. Реконструкция в таком случае не возвращает жизнь в здание, а, наоборот, исключает возможность продления его жизни.
Несмотря на то, что проекты приспособления направлены на новое функционирование зданий, функция сама по себе не может быть ответом на вопрос, как мы можем сохранить причинно-следственную связь между старым и новым. Мы считаем, что формирование идеи проекта реконструкции должно основываться на поиске закономерностей архитектуры самого объекта. При этом функция как идея может быть включена в закономерности и подчиняться архитектуре.
Так, каждый проект, созданный командами, рассказывает про архитектуру зданий, но использует в качестве моделей другие категории, будь то функция, градостроительная ситуация или урбанистическая концепция.
Первый объект: летняя парковая постройка «Зеленый театр» (60ые годы ХХ века), Нижний парк, г. Липецк.
Команда проекта:
«Основная идея нашего проекта опирается на пространственную композицию Зеленого театра – это вытянутый открытый двор с симметричным входом-портиком. Чтобы оставить двор открытым, мы предлагаем добавить новую пристройку со входом с обратной стороны территории, поддержав симметрию про протяженной оси. Мы предлагаем сделать во дворе открытый общественный бассейн, вход в который будет осуществляться с главного отреставрированного фасада, а вход в театр с обратной стороны территории. Новая пристройка получит название «Красный театр». Мы выбрали красный цвет как противоположный цвет зеленому, поскольку таким же образом переворачиваем функцию театра на плане здания и устраиваем новый противоположный главному вход. В новом корпусе будет находится сцена и несколько лекционных аудиторий. Окна, выходящие на бассейн, позволят наблюдать за мероприятиями, которые будут проходить во внутреннем дворе Зеленого театра. Проект привлечет внимание к исторической парковой постройке и вместе с тем органично встроится в ее ансамбль»
Лена Сулейманова (17 лет), Матвей Бессонов (17 лет), Лена Иванова (16 лет)
Кураторы: Анастасия Куцак, Мария Калинина
Артемий Забелин рассказывает о великих строительных программах Константина Великого, Юстиниана Великого, Карла Великого, папы Николая V.
Читать полностью…
Естественное цифровое
Следующий срез в сюжете "биополитика и архитектура" - это тесное сплетение данных, природы и архитектуры.
Когда речь заходит о принципах form-finding, о дизайне, который основан на сборе природных данных, то мы видим некий сплав: цифровое-природное-формальное.
Обычно, чтобы найти точку отсчета для самоорганизующихся форм, подсказанных природой, вспоминают о Ф. Отто.
На фото:
Фото 1: ICD/ITKE, Research Pavillion, 2014-2015, University of Stuttgart
Фото 2: ICD/ITKE, Research Pavillion,2012
Фото 3: Fab Lab House, IAAC architecture, Madrid
#философия_и_архитектура
Биополитика и архитектура
Я возьму ряд срезов, которые в какой-то степени очерчивают это поле.
Точка отсчета - модель биополитики Д.Агамбена.
Напомню, что главная фигура агамбеновской теории биополитики - homo sacer, фигура, описывающая феномен “голой жизни”, чистого природного состояния, лишенного речи. Homo Sacer постоянно возвращается, и вписывается на протяжении всей европейской истории в различные политические устройства от древнегреческого полиса до современности. Мы видим, как область немой природы в лице человека постоянно пребывает в качестве изгнанника, исключенного, заточенного, уничтожаемого Другого, беженца.
На фото: Al-Fawwar refugee camp, Luca Capuano
#философия_и_архитектура
Сегодня хотим поделиться с вами подборкой интересных каналов об архитектуре и урбанистике.
1. УРБАНШИТ @urbnsht – авторский канал о профессиональной урбанистике.
2. MAG architecture @magarch - канал о современной архитектуре городов России и мира. Профессиональный авторский взгляд на здания и сооружения. Анонсы будущего строительства и исторические факты.
3. Urban Geek @urban_geek_tg - заметки и размышления о городах. Сейчас автор канала живет в Лапландии и делится своими впечатлениями от самого северного города Финляндии.
4. Mid-Century Modern @midcenturymodern - все о модернизме середины прошлого века в архитектуре и промышленном дизайне.
5. Советская архитектура @socialmodernism - самые грандиозные здания и сооружения, времëн развитого социализма.
6. ПИЛА @pilasocialmedia - ваше любимое и крупнейшее сетевое издание по теории архитектуры и города.
7. Mr.Nadzor @mrnadzor - авторский проект про современную архитектуру жилых комплексов, качество строительства и ремонта.
8. Nowadesign @nowadesign — канал о современной эстетике и дизайне. Своевременный взгляд на мир может проявлять себя в разных сферах, от архитектуры до NFT.
9. Говорит город @thevoiseofthecity — канал, в котором собирают интересные, злободневные, романтичные или просто забавные надписи в городских пространствах.
***
Октябрь, 2020
Когда мы приходим в этот мир, у нас нет ничего, кроме ответа. Сказать, что мы остаёмся наедине с ним, чаще всего нельзя. Рядом есть создатели, которые помогают с формулировкой вопросов. Забыть о том, что их следует задавать немыслимо, ведь так уж вышло, что ответом являемся мы сами, - наше тело. Граница, в которой встречаются сознательное и бессознательное, внутреннее и внешнее. Она же и остаётся ответом до конца пути.
Возможно, смысл нашего бытия состоит в исследовании собственной природы. Обеспечение телу комфортных условий, расшифровка его желаний и потребностей прерываются лишь на моменты, когда оно хочет отдохнуть и восполнить ресурсы. Иногда наша оболочка блокирует глубинные сигналы, в сознании побеждает то одна ипостась, то другая. Порой проявления нашей физической субстанции неприемлемы, но мы успешно оправдываем их фактом своей принадлежности к природе, где подобные реакции являются порядком вещей. В детстве подобный порядок также вполне приемлем.
Я думаю, изначально, мы принимаем за собственное тело и тело матери. Мать - первоначальный центр Вселенной, как без неё мы не могли выжить первые 9 месяцев жизни, так и следующие пару лет одиночное выживание с трудом возможно.
Мне вспоминаются отсылки Башляра к гнезду и раковине, как к образам, будоражащим в нашей душе нечто первобытное. Он приводит в пример мнение Мишле, который описывает птицу, как рабочего, у которого нет никаких инструментов: «Мишле предлагает нам идею дома, построенного с помощью тела, для тела и, словно раковина, принимающего внутри форму тела… Непрестанно вертясь, сминая и отодвигая от себя стенки гнезда, птица в конце концов создаёт круг… она, словно живой станок, вытачивает себе домик». Тут мы видим прямую отсылку к телу беременной женщины, созданную ей плаценту и плод, формирующий и трансформирующий её с течением времени. «Гнездо – и мы понимаем это сразу же – вещь хрупкая, и, тем не менее, оно пробуждает в нас грезы о защищенности» . В образе гнезда мы видим ту самую утробу, первое жилище. Мы ощущаем своё доверие миру. «Мир – это гнездо; некая могучая сила защищает жителей мира в этом гнезде».
***
С такого рода рассуждений начался мой проект в студии «Rethinking nature» под руководством Евгения Викторовича Асса. В дальнейшем же они привели меня к манифесту, в котором я призываю вспомнить о том, что мы существуем неразрывно со священной реальностью, и выступаю за возвращение к естественным процессам.
«...Я женщина. Я чрево. Я мать. Я порождаю и защищаю. Я начинаю переосмысление нашей реальности и создание «нового» человека, с точки отсчёта – с рождения. Процесс рождения - самый мощный в человеческой жизни механизм, - определяющий, обнуляющий, стирающий все маски и социальный статус, приумножающий. Процесс, подвластный лишь естественным силам. Процесс, где женщина свободное, животное, лиминальное существо. Процесс, задающий новую знаковую реальность. Процесс отделения человека от природы. Процесс наиболее тесного контакта с природой…»
Иллюстрацией моего манифеста стал акт рождения хлеба, который также цикличен, является продуктом слияния двух материй, отсылает к первозданным земле и воде.
Двигаясь выбранным методологическим курсом, я прихожу к пространственной сетке, которая освобождает стену от необходимости быть частью традиционной замкнутой системы. С формальной точки зрения это попытка сломать структуру коробки. Рождается способ мышления не бинарными оппозициями – типа «стены-перекрытия» или «стена-проем» – а пространствами и векторами. Получается, что эти пространства живут своей собственной жизнью, и тем самым создается новая типология. При этом важно, что стена не разрушается полностью, скорее расщепляется на смысловые единицы. Архитектурная структура несущей стены состоит из петель-единиц - камень, кирпич, дерево. Такой сценарий можно назвать «раздельно-целостным». Замкнутая несущая стена, заменяется на пространственные ячейки из кирпича. Все плоскости наклонные, таким образом они одновременно являются стенами, перекрытиями и лестницами.
Это попытка выйти из картезианского пространства, в котором веками работают архитекторы. А ведь оно большинству из нас представляется некой абсолютной данностью. Нам кажется чем-то само собой разумеющимся, что у пространства есть такие параметры как верх-низ, право-лево, вперед-назад. И мы не отдаем себе отчета в том, что эта картезианская сетка является не более чем культурным конструктом – причем глубоко антропоморфным, скопированным с человеческого тела. Отсюда же, конечно, вырастают все другие бинарности в человеческом мире. Интуиция возможности какого-то другого принципа сборки мира, вызревала с древности во всех традициях. Например, из этих самых триад складывались неоплатонические девятки-эннеады. Вспоминается, конечно, и христианская Троица, небесные иерархии Ареопагита и т.д. «Глаз мудрости» как третий глаз в индуизме и других восточных религиях.
Другое дело, что все это – до сих пор достаточно эзотерические, слабо освоенные учения. Однако самим фактом своего существования этот проект показывает, что мы, вполне вероятно, движемся к переключению на эту более сложную оптику. Если рассматривать этот проект с точки зрения Двухмерности и Трехмерности, то в Иерусалиме - это скорее одномерность, а именно монотеизм, Бог один, во всех трех конфессиях.
Архитектура в данном случае, обнажает напряженность между языком (эпистемологическим насилием языка), проживанием, бытием в пространстве. Это попытка выразить глубокое несогласие и беспокойство, между реальностью, мышлением, самим проживанием и формами человеческого осмысления. Можем ли мы отказаться от стены, и может ли отказ от нее переводить всех в другое состояние. Архитектура в данном случае преодолевает язык и обнажает напряженность.
Триалектика - это та самая бездна по Ницше. Описанные мной идеи чрезвычайно сложны, и я и сделала все, чтобы они не потеряли своих важных . Спасибо всем, кто читал, следил, хоть и не все аспекты удалось охватить и осветить.